Одинаковые тени
Шрифт:
— Этот Джанни! — говорю я.
— Да, — говорит она. — Этот Джанни. Вот они и устроили так, чтобы тебя забрала полиция и дала тебе хорошую взбучку, и тогда Джанни встретит тебя у полицейского участка, отведет к себе и познакомит с Нэнси.
— Вот это да! — говорю я.
— Да, мальчик, — говорит она. — Об этом они и договорились, эти трое. Они условились, как забрать тебя в участок, чтобы ты ничего не подозревал. И как дать тебе взбучку, чтобы у Джанни был повод отвести тебя к себе. И этот чертов Джанни сказал, что если бы им удалось раздобыть европейскую женщину, которая сказала бы, что ты к ней приставал, все будет в порядке. Друг, этот проклятый инспектор тут же говорит, что его жена может это сделать и что ей можно доверять. Тут они договариваются, что ван Хеерден будет поддерживать связь с Джанни, а Джанни спрашивает: «Значит, никаких неприятностей у меня не будет?» И инспектор ему говорит: «Нет. Если мы только поймаем Калангу!» И они уходят. Вот это все, и все это чистая правда.
Друг, мне совсем плохо. Да, сэр. Совсем плохо.
— Ван Хеерден все время заходит, чтобы узнать, нет ли у Джанни каких новостей, — говорит Мария. — И каждый раз он бесплатно спит с Фредой. Он настоящий ублюдок, этот ван Хеерден.
— Я слышал его голос у Джанни, — говорю я.
— Как это ты его слышал?
— Один раз, когда я там был, я слышал его голос, только я не узнал, что это он. Но я все время чувствовал запах этого выродка. Друг, какой я дурак!
Мария долго молчит, а потом говорит:
— А теперь тебе лучше идти, Джорджи-малыш.
И мне опять очень страшно, когда она это говорит. Совсем страшно, потому что идти мне некуда.
— Ты не позволишь мне побыть у тебя? — говорю я
— Нет, иди к своей Нэнси, — говорит она и смеется.
Друг, я ненавижу эту Нэнси. Она гнусная шлюха, эта девушка. Друг, как я хотел бы дать ей по заднице. Изо всех сил. Друг, я бы схватил ее, сорвал с нее все ее чертовы платья, и дал ей крепкую взбучку, и кое-что ей показал.
— Мне больше не нравится эта Нэнси, — говорю я. — Она шлюха. Друг, я бы ее сейчас убил.
— Иди и убивай. Делай что хочешь, только убирайся отсюда.
— И ты тоже ненавидишь Джанни? — спрашиваю я.
— Конечно, ненавижу, — отвечает она.
— Почему он тогда тебя ударил?
— Потому, что ты пошел со мной, а он хотел, чтобы никто с тобой не имел дела, пока ты не расскажешь им о Каланге. Он хотел, чтобы Нэнси все время тебя дразнила, понял? Потому что, если они не узнают о Каланге, Джанни посадят в тюрьму к чертовой матери, — говорит она.
— Проклятая Нэнси, — говорю я.
— Да. А теперь уходи. Иди. Убирайся.
— Мария, у меня большие неприятности. Мне некуда идти.
— А ты иди, мальчик, меня это не касается. Мне хватает своих неприятностей.
— Куда мне идти? — говорю я.
— Не знаю, — говорит она. — Может, ступай к Нэнси и попроси, чтобы она тебя спрятала. — И она расхохоталась, как сумасшедшая. Мне это не понравилось. Да, сэр.
— Я у тебя, может, переночую, а? — говорю я и улыбаюсь, потому что мне не хочется идти обратно на ветер.
— Убирайся к черту! — говорит она. — Да поживее!
— Друг, за все это я убью эту Нэнси. Зачем она это сделала? Зачем? Друг, я такой же зулус, как она, так почему она это сделала?
— Потому что Джанни ее заставил, — говорит Мария.
— У него нет никакого права заставлять ее делать такие вещи! — говорю я.
— Почему? — говорит она. — Она делает все, что ей скажет Джанни. Она же любит этого своего Джанни.
— Она любит Джанни? — говорю я. И я так ненавижу эту Нэнси, что готов убить ее, ударить и сам не знаю что.
— Да, она любит Джанни, — говорит Мария.
— А как же Фреда? — говорю я. — Она ведь женщина Джанни.
— Никакая она не женщина Джанни, — говорит Мария. — Джордж, друг, я тебе вот что скажу: Джанни и Нэнси женаты, мальчик. Они муж и жена. Она делает все, что он ей скажет. Потому что любит своего Джанни!
Мне нечего на это сказать. Только я чувствую, что ненавижу Нэнси. Друг, какое у нее было право так поступать со мной? Никакого права.
— Я ухожу, — говорю я. — Мария, я ухожу, и я ухожу, чтобы убить эту Нэнси и этого Джанни, обоих сразу. Друг, я убью их!
— Уходи, Джорджи, и держись от них подальше, потому что от них одни неприятности. Уходи подальше и не возвращайся. Уходи, мальчик.
Я смотрю на Марию и не знаю, что ей сказать. Я просто смотрю на нее, а сам все думаю об этой Нэнси. Друг, я хочу ее видеть голую, и бить по ее улыбающемуся лицу, и кое-что ей показать, потому что она проклятая обманщица, и шлюха, и жена Джанни Гриквы.
— Иди. Уходи. Живо. Убирайся! — говорит Мария.
И я встаю с ее кровати, на которой сидел, иду к двери и открываю ее.
— Ты мне нравишься, Мария, — говорю я и выхожу на ветер.
XV
Этот дом Джанни Гриквы стоит в верхней части улицы, и шум от него слышится издалека. Друг, при мысли о Джанни и Нэнси во мне отвращение и злоба. И вот я иду, сгорбившись, против ветра и все время думаю только об этих двоих. В моей голове они огромные, как гора. Кроме них, я ничего не могу видеть, — вы меня понимаете? Эти двое! Никого, кроме них, я не вижу внутри себя.
Друг, я хочу их бить. Я хочу бить их руками и ногами и раздирать ногтями их лица, потому что они сделали со мной такое, чего не имели права делать. Да, сэр.
А ветер все крепчает. Он все время кричит мне:
— Беги отсюда! Беги отсюда!
Но прежде чем убежать, я хочу убить этих двух, и я не собираюсь слушаться ветра. Да, сэр.
Я приближаюсь к дому Джанни, и шум из него делается все слышнее. Несмотря на ветер. Друг, надо быть очень сильным, чтобы идти против такого ветра.