Одиннадцать друзей Лафейсона

Holy Ghost

Резкий рывок, ведь маленькие баллоны за спиной будут явно не вечными, пара ступенек по ржавой навесной лестнице, опереться на бортик, прыжок, удар. Наверно, Тор думал, что Локи шутит. Джарвис перекрыл каналы, Локи не слышит ничего из того, что говорят другие. Блеклые люди в черных обтягивающих костюмах, в таких же, как и на самом Лафейсоне. Лица скрывают респираторы, на глазах маски, сродни горнолыжным. В этой маске живет он – Джарвис, искусственный интеллект, главное достояние и детище Тони Старка, который умеет не то чтобы чувствовать, но сопереживать-то точно.

–

Сэр, мистер Одинсон говорит, что он отказывается с вами драться.

– Ничего, ему придется, - очередной хук с правой отдается болью в предплечье, скорее всего Локи потянул мышцу, и с этим срочно нужно что-то делать. Время. Его не хватает ни на что.

– Сэр, травма довольно серьезная. Вы рискуете.

– Я всегда рискую.

Тор не отражает удары, лишь перехватывает, но если Одинсон решит ответить, то Локи несдобровать. Конечно Лафейсон ловчее и быстрее, но силы у них явно не равны, так что остается надеяться на то, что Тор будет гнуть свою линию, в очередной раз присягать на любовь и верность, но Локи намерен идти до конца. Боковой удар, нырок, полуапперкот, джеб. Если бы на Торе не было защиты, то, скорее всего, Локи бы давно положил того на лопатки, но Тони продумал все. Да, пули, как выяснилось, берут «железного человека» - доспехи, костюм и второе главное детище Старка, но все же если идти в рукопашную, то маловероятно почувствовать хоть что-то, так что Лафейсон надеется на износ. Ведь когда-нибудь Тор устанет?

– Сэр, мистер Одинсон, полагаю, расстроен действиями с Вашей стороны.

– Этому упрямому барану полезно.

Видимо, Тор все же не выдерживает. Удар в грудь выбивает из Лафейсона весь воздух, но тут же на помощь приходит спасительный баллон за спиной. Чистый, даже чистейший кислород, что так волшебно прочищает мысли, и позволяет мозгу работать быстрее, но быстрее не нужно. Только не в этом. Локи бы многое отдал за то, чтобы хотя бы на пару мгновений в его голове не происходило ничего. Пустота, вакуум, но как бы он ни старался, ничего не выходит. Лафейсон хватает Тора за плечи, и тянет за собой, еще пара шагов назад и они вновь окажутся в коллекторе. У Одиносна брешь в костюме, в воде его надолго не хватит. Нужно пользоваться своим преимуществом.

– Опережая Ваши действия, сэр, хочу заметить, что если вода дойдет до головы мистера Одинсона, то он может захлебнуться, а мне совершенно не нравится то, что плавает в коллекторе.

Локи останавливается буквально на секунду, и Тор хватает его за горло. Поднимает, словно тряпичную куклу, совсем не напрягается. Хотя откуда Лафейсону знать? Ведь глаза того, кому он уже столько раз признавался в любви, скрыты красным каленым стеклом, в котором ничего невозможно увидеть, кроме своего трепыхающегося отражения. Одинсон отлично знает, что сжимай, не сжимай ладони, у него не получится придушить Локи. Опять же, Тони обо всем позаботился.

– Сэр, он не отступится.

– Надеюсь, ты говоришь ему тоже самое, - хрипит Локи и, раскачавшись, обвивает Тора ногами.

От неожиданности Тор отпускает руки, и Локи подается назад, забирая в темную пучину своего бывшего телохранителя, друга, любовника, любимого человека. До воды не больше трех метров, но Одинсон все же успевает прижать к себе Локи и перевернуться, чтобы принять удар в спину на себя. Лафейсон читает данный жест, словно по открытой книге – «Я защищу тебя», но и сам Локи хочет защитить то, что ему так дорого, а за это придется бороться.

– Сэр, у мистера Одинсона есть полторы минуты.

– Успею.

Локи тащит Тора за собой, глубже, туда, где все черное, словно полярная ночь, и лишь точные расчеты искина Джарвиса дают возможность не натолкнуться на торчащие арматуры. Драться, когда ты с головой под водой – дело довольно глупое и бесполезное. Движения замедленные, словно в покадровой съемке, сила удара уменьшается чуть ли не тысячекратно. Надо попросить Тони, чтобы разобрался с этой недоработкой. Никогда не знаешь, что может пригодиться в спасении мира.

– Сэр, он просит Вас остановиться, и вы скоро достигните дна, а я настоятельно советую не делать этого.

Сколько прошло лет с затопления? Двадцать? Тридцать? Но теперь Локи не боится. Лишь одна ошибка, Лафейсон замешкался, вновь солгал сам себе, и уже Тор тянет его обратно наверх, к свету, к остальным, но Локи все так же упрямо стремится вниз. Интересно, почему Тони не приказал Джарвису отключить запреты поставленные Лафейсоном? Почему ждет? Скорее всего, просто не хочет вмешиваться. Что-то явно идет не так. Тор останавливается, и вновь наступает тишина.

– Сэр, с вашего падения прошло две с половиной минуты. Мистер Одинсон без сознания.

Стремительный рывок вверх. Теперь настал черед Локи обнимать Тора и нести на поверхность, но опять же – время. Его никогда не будет хватать. Лафейсон не видит обеспокоенных лиц своей команды, что склонились у края коллектора и ждут, чем же на этот – уже третий, раз закончится бой между их ведущим и Одинсоном. Локи прижимает Тора к железной стене, щелкает застежками за своей головой и головой Тора. Маски летят вниз.

– Ты всегда будешь спасать меня? – на лице Одинсона ухмылка, и Локи понимает, что все это было лишь спектаклем, что Джарвис, как и всегда прежде, принадлежит только Тони, и искин будет говорить лишь то, что прикажет ему его создатель. – Когда-нибудь и я спасу тебя.

Теперь Тор прижимает Лафейсона к стене, к которой только что был прижат сам, но Локи явно не собирается сдаваться. Он трепыхается, пытается бить ногами, но выходит, как нельзя паршиво – Одинсон вцепился в него намертво.

– Прекрати. Даже если ты выиграешь, то это ничего не изменит. Я не принимал твоих правил.

– Я хочу лишь обезопасить… Тебя, - хрипит Локи. Он устал. Вымотался. Это уже пятая тренировка за эту неделю, но иначе нельзя.

– Зачем мне нужна безопасность, если с тобой может что-то случится, - как Тор может оставаться столь спокойным? Как его голос может быть таким низким и нежным в данной ситуации?

– Я не прощу… Не смогу, - сверху слышится шуршание и раздосадованные реплики. Скорее всего либо Сиф, либо Роджерс сказали остальным идти к машинам, чтобы не стать свидетелями очередной душераздирающей сцены.