Одиннадцать друзей Лафейсона
Шрифт:
– Что ты собираешься делать? – двое мужчин вышли на небольшое плато, откуда открывался еще более прекрасный вид, чем в самом каньоне.
– Я собираюсь отпустить его и сделать все для его счастья, - скрестив ноги, Марк аккуратно присел на мокрую от росы траву и уставился на горизонт.
– А потом? – но Джон не торопился последовать за ним.
– Если бы меня это волновало, я бы оскорбился твоим вопросом, - Сорен вновь достал из кармана белую пачку с черной надписью и зажигалку. – В этом твоем «потом» меня никто не хочет видеть. Я проблема, Джон. Большая и глобальная, так что твой Всевышний расставил все по местам.
– Марк…
– И я полностью с ним согласен, - Сорен повернулся
– Скажи, а чего бы тебе хотелось? – Джон все же приподнял рясу к коленям и сел рядом с Марком.
– Знаешь, как они его зовут? – с лица Сорена не сходила улыба. – Они исковеркали его имя…
– Братья?
– Они самые, - кивнул Марк. – Они зовут его не Локи, а немного по-другому. Ваш религиозный юмор всегда вызывал во мне некое благоговение, - Джон нахмурился, давая понять, что он не знает о чем идет речь. – Лука. Они зовут его Лука. К тебе они всегда обращались не иначе, как Иоанн, бедного русского парнишку, что со мной, кличут Матфеем, и есть я – Марк.* Они посчитали это знаком свыше, но мне на руку. Вопросов меньше, чем я предполагал.
– Этот слух еще не дошел до меня, - и Джон просиял довольной улыбкой. – Им нужно чудо, брат мой, и если они увидели его в тебе и твоих друзьях, то радуйся, тебе это еще зачтется.
– Господи Боже! – Сорен наигранно вскинул руки к небу. – Да что же это за жизнь такая, если даже святая обитель переполнена слухами?! – нахмурившись еще больше, Джон прикрыл глаза и постарался сохранить самообладание. – Ну?.. Нет?.. Видишь? – Марк пождал губы. – Не хочет Он со мной говорить. Я не сдался даже своему, как ты любишь выражаться, Создателю. А теперь, исходя из перешептываний твоих братьев и поговорки «случайности не случайны», я могу нацепить на себя нимб, попутно надев его на своего бывшего любовника и парня, которого подкупил довольно большой суммой и хорошим будущим, и мы можем собраться вчетвером, разойтись по сторонам света и писать о… - лицо Марка скривилось. Он, перехватив себя одной рукой за грудь, тяжело задышал и вцепился в землю.
– Марк?
Сорен ничего не отвечал. Перед его глазами мелькали яркие вспышки огней, а в голове стало пусто и зацепиться хоть за что-то, чтобы оставаться в сознании не было возможности. Джон кружил над своим подопечным, пытался привести его в чувства, но все было напрасным. Марк не приходил в себя. Чуть позже, когда Джон нес его на руках в один из храмов, Сорен начал бредить. В его фразах можно было проследить слова принадлежащие четырем разным языкам, они никак не связывались между собой, даже, скорее, противоречили. Сорен взывал к кому-то, повторял словосочетания по десять раз, пытался объяснить что-то, доказать, высказаться. В последнее время подобные приступы начали случаться с ним все чаще и чаще, а, следовательно, время Марка подходило к концу.
Его болезнь уже давно была с ним, но рассмотреть ее невооруженным взглядом невозможно. Каждый из приближенных Сорена знал, что приступы начинались резко, совершенно неожиданно. Они могли закончиться так же быстро, как и начинались, однако иногда они затягивались. Затягивались на долгие часы, когда от одного только созерцания мучений Марка становилось плохо, жутко и страшно. Порой у Сорена нарушалось зрение – он видел то, чего не видели другие, но это было сложно назвать галлюцинациями, скорее – искажения. Все чаще и чаще начали проглядываться изменения в координации, в походке, скомканность движений, но больше всего Марка беспокоила память. Приступы и прочее его мало волновало, а вот забыть то, что хочется всегда помнить… Сорен не мог себе этого позволить.
– Отпусти, - на этот раз все закончилось быстро, и Марк, оттолкнув Джона, встал на пол, но тут же пошатнулся и повалился вниз. –
– Не искушай судьбу, - Джон взял Сорена за руку. – Угомони свой гнев и ненависть.
– Тогда туда, - перекинув руку через плечо Джона, Марк потянулся в сторону кельи, где находился Локи. – Он как огонь. Смотришь на него и успокаиваешься.
– Ты еще бредишь?
– Все возможно.
– Мне кажется в твоем состоянии…
– Я сказал – туда.
Если бы Джон мог, то давно бы уже осыпал проклятьями этого невменяемого человека, но Марк, каким бы он не был, человек чести. За тот самый первый прием, когда вся его жизнь рухнула, Сорен наградил общину довольно крупным пожертвованием. Конечно, деньги - это деньги, в них нет святости, но ничего другого у Марка не было.
– Неужели ты не видишь?
– Сорен в один момент поменялся в лице, когда они вошли в темную комнату, где догорала масляная лампада, и мирно спал Лафейсон. Анестезия еще не отошла, так что пока проблем не предвиделось. – Если бы мне пришлось пережить все, что было, еще раз, только ради этого момента, то я бы не мешкая согласился.
– Ох… Марк, пойми, ты никому не продавал душу, так просто сложились обстоятельства. Да, я человек веры, но в подобные сделки мне не верится.
– Тогда как ты объяснишь то, что он должен был погибнуть, но чудом жив, а я умираю?
– Это всего лишь совпадение. Пойми…
– Ты умираешь? – Сорена вновь передернуло, и он почувствовал на своей спине столь знакомый сверлящий взгляд. – Марк?..
– Да, малыш, я умираю, - высвободившись от Джона, Марк подошел к кровати Лафейсона и присел рядом, чтобы объясниться, но не успел. Локи вновь прикрыл глаза и провалился в сон. – Что же, Джон, надеюсь, именно сейчас твой Бог счастлив.
*Имеется ввиду имена четырех евангелистов(Лука, Марк, Матфей, Иоанн).
Прим. авт.: Ребят, слезно Вас прошу, мне осталось шесть глав от огромной работы, у меня уже стресс на стресс наваливается. Мне нужна поддержка. И еще, умоляю, коли Вас обрадовало то, что произошло в данной главе, не говорите мне об этом.
========== S06E07 Vois Sur Ton Chemin ==========
Ночь была сложной. Слишком сложной, чтобы Марк смог сомкнуть глаза. Больше приступов не было, но отошедший от анестезии Локи стал большой проблемой, что даже Джон, который никогда не пропускал утренних служб, не смог проснуться в положенные пять утра. Бурно развивающийся сепсис в организме Лафейсона доканывал не только его, но и всех, кто был рядом. Беннер, чьи впалые глаза и серый цвет кожи не предвещал ничего хорошего, заставил Мэтта чуть ли не ограбить фармакологическую фабрику, но антибиотики должны были быть и чем раньше, тем лучше, и парень не заставил себя долго ждать. Каким-то чудом Матвею понадобилось чуть больше часа, чтобы привезти Брюсу все то, что он требовал, но молниеносно действующей панацеи, к сожалению, от заражения крови никто еще не придумал. Локи тошнило, выворачивало наизнанку, температура тела приближалась к сорока и не собиралась падать, его сердце билось так, словно Лафейсон только что пробежал марафон, и суетившийся Беннер уже отчаялся помочь хотя бы чем-то, но, как выразился Джон, молитвы братьев должны исправить ситуацию.
– Ты успокаиваешься. Наверное, Бог тебя любит, - Марк каждые десять минут мочил в холодной воде новый кусок простыни и клал ее на лоб Локи.
– Скажи, что мне все это привиделось, - Лафейсон попытался поднять руку, чтобы развернуть Сорена к себе, но сил не хватило даже на это.
– Тебе что-нибудь нужно? – но Марк так же игнорировал неизбежный разговор.
– Ты всегда так… - увернувшись от нового «компресса», Локи все же встретил взгляд Сорена. – Сколько?
– Что «сколько»?