Одиннадцать сребренников
Шрифт:
– Верно, - глубоким басом подтвердил Тьюварандис. Марлл, у которого один глаз заметно косил, продолжил:
– На самом деле, нам не нужна эта статуэтка. Мы просто хотим, чтобы ее не было у Корстика. Пока он владеет ею, и мы, и вы, и вся Фирака в опасности. Он может сделать нас всех рабами в любой миг, когда только ему вздумается.
– Будь осторожен, Марлл, не болтай слишком много. Ганс направил указательный палец в сторону Малингазы, произнесшего последние слова.
– Послушайте, я не хочу ничего больше знать про эти колдовские делишки, понимаете? Вы хотите, чтобы я состряпал за вас это дельце, и потому
– Знаете, - негромко произнес Тьюварандис, - случись такое со мной, я сказал бы то же самое.
Малингаза резко повернул голову и бросил испепеляющий взгляд на Тьюварандиса, однако ничего не сказал - хотя было видно, что ему приходится прилагать немалые усилия, чтобы держать рот закрытым. Кивнув, Малингаза вновь посмотрел прямо в непроницаемо-черные глаза юного вора.
– Ты прав, Шедоуспан. Именно так все должно быть. Да, фарфоровая кошка - это все, что нам нужно. Мы собираемся всего лишь уничтожить ее. Это следует сделать особым образом, в особых условиях. Она находится в доме Корстика, на втором этаже, где он живет и работает.
Ганс оглянулся на остальных.
– И где, по вашему мнению, будет в это время сам Корстик?
– На заседании Совета. Оно будет происходить в ночь после Гейна.
– То есть две ночи спустя.
– Верно. Ганс вздохнул.
– Я не интересуюсь фиракийской политикой, я никогда не любил котов, и к тому же я ненавижу колдовство. От этого дела светит выгода вам, а никак не мне, однако рисковать-то придется как раз мне. Так что вопрос в том, что я получу от этого.
Марлл улыбнулся. Тьюварандис хмыкнул. Он сидел на стуле, выпрямив спину и высоко подняв обтянутые коричневыми штанами колени.
– Двойную выгоду. Мастер. Во-первых, что унесешь из этого дома, помимо фарфоровой кошки. Нам ничего не нужно, кроме статуэтки. Мы даже не спросим, что ты унес оттуда. Ты можешь прихватить с собой на дело пару мешков...
Ганс кивнул без улыбки и посмотрел на остальных фиракийцев.
– Ты согласен с этим, Недомерок? А ты, Малингаза? Марлл?– Встретиться взглядом с Марллом было особенно трудно - Ганс никак не мог понять, в какой глаз ему нужно смотреть.
Все были согласны. Они хотели заполучить только кошку. Им не нужно было ничего больше, и они не собирались разузнавать, что еще прилипнет к рукам Ганса. Они могли даже порекомендовать пару скупщиков.., э-э, торговцев, которые не будут задавать вопросов.
– Почему эта статуэтка так важна?
– Она служит подспорьем для колдовства - для определенного рода магии, - ответил Марлл.– Пусть тебя это не волнует. Я касался ее, и Тьюварандис тоже, так же как и ее предыдущий владелец, Аркала. Сама по себе она не опасна, понимаешь, Шедоуспан?
– Кто из вас маг?
Тьюварандис гулко и весело расхохотался:
– Отличный вопрос!
– Я, - признался Марлл.
– Так я и думал. Чем ты сможешь помочь мне?
– Кое-чем смогу. Но я не сумею обезвредить ту защиту, которой Корстик оградил свое жилье. Он более сильный и умелый маг, чем я.
Ганс сел прямо.
– Ты хочешь сказать, что мне придется лезть в колдовские ловушки, которые Корстик понаставил в своем доме?
– Мы полагаем, что у него есть такая защита. Разве ты на его месте не сделал бы то же самое?
– Это не ответ, - отозвался Ганс.– Гадать можно сколько угодно. Разумеется, на его месте я бы так и сделал. Поэтому мне все не нравится. Ах да, как насчет собак?
Недомерок хлопнул себя по ноге:
– О собаках позаботимся мы! Уж тут-то колдовство совершенно ни при чем!
– И как же ты сладишь с ними, Недомерок?
– Для него стрельба из лука, - сказал Марлл, - все равно что для тебя.., ночная работа, Шедоуспан. Ганс кивнул.
– Кто из вас знаком с каким-нибудь продавцом фарфора?
– Что?
– Мне нужна статуэтка - и не позже, чем днем в Гейн, - продолжал Ганс.– Фигурка кошки, как можно более похожая на ту, что хранится у Корстика. Люди видят то, что ожидают увидеть. Если он привык видеть эту безделушку на некоем месте, то он будет видеть ее там - или будет думать, что видит. Если я оставлю ему взамен украденной статуэтки другую, очень похожую, то может пройти немало дней, недель или даже месяцев, прежде чем он обнаружит кражу. Я просто заменю одну фигурку кошки другой.
Фиракийцы долго сидели, глядя на Ганса и не произнося ни слова, пока наконец Тьюварандис не сказал:
– Превосходно, Мастер. Дорогие мои друзья, мы искали для этой работы самого лучшего человека и смогли его найти! Марлл кивнул.
– Ты получишь эту статуэтку, Шедоуспан. Это не особо искусная проработанная фигурка, и я много раз видел ее. Я подыщу похожую. Я могу даже.., ладно. Она будет точь-в-точь такой же.
Ганс перевел взгляд на Тьюварандиса.
– Я спрашивал, что я получу, и ты ответил - две вещи. Так какова же вторая, Тьюварандис?
– В дом чародея Корстика пытались пробраться уже несколько человек. И только одному из них это удалось.
Ганс приподнял брови, почти сросшиеся на переносице.
– Так почему же вы наняли меня, а не его?
– Я сказал, что ему удалось пробраться в дом, - ответил Тьюварандис. Но обратно он не вернулся.
Ганс почувствовал, что ему брошен вызов. Это чувство, подогретое профессиональной гордостью Шедоуспана, заставило его согласиться. На это и рассчитывал Тьюварандис.
***
Когда Недомерок и Малингаза проводили Ганса к выходу из лабиринта, именуемого Красным Рядом, запутанные улочки уже были затоплены сумрачными тенями. Ганс за всю дорогу не произнес ни слова, и потому его спутники тоже молчали. Кривые переулки перетекали один в другой, изгибались и разветвлялись. Четыре раза к Гансу и его спутникам приставали попрошайки, а трижды - неряшливого вида шлюхи. Когда Недомерок, Ганс и Малингаза вышли на улицу Караванщиков к югу от базара, Ганс остановился, посмотрел вдоль улицы в обе стороны, а затем обернулся на тот переулочек, из которого они вышли.