Одиннадцатые звездные войны (сборник)
Шрифт:
— Да?— сказала Сэлли, озабоченно глядя на Чарли. Она выглядела достаточно спокойно, но доктор Харди говорил, что тревожится за чужаков...
— Другие узники смотрели, как вор распевает для лошади и смеялись над ним. "Ты ничего не добьешься",— сказали они ему.— ’Этого не может сделать никто". На это вор ответил: "У меня есть год, а кто знает, что случится за это время. Может умереть король, может умереть лошадь или я. А может лошадь научится петь."
Раздался вежливый смех.
— Я рассказала это не очень хорошо,— сказал Чарли.— Не подумайте, что я пытаюсь острить. Эта история помогла мне наконец понять насколько
Воцарилось смущенное молчание. Когда лифт остановился, Джек спросила:
— Как ваш Институт?
— Чудесно. Мы уже послали за несколькими главами отделов.— Она смущенно засмеялась.— Я должна работать быстро! Род не разрешит мне думать об Институте после свадьбы. Вы придете, не так ли?
Посредники одновременно пожали плечами и посмотрели на морских пехотинцев.
— Мы будем очень рады, если вы позволите нам присутствовать,— сказала Джек.— Но у нас нет подарка для вас. Здесь нет Коричневого, чтобы сделать его.
— Обойдемся без него,— сказал Род.
Дверь лифта открылась, но они ждали, пока морские пехотинцы осмотрят коридор.
— Спасибо, что разрешили мне встретиться с адмиралом Кутузовым,— сказал Джек.— Я хотела поговорить с ним с тех пор, как наш посольский корабль остановился рядом с "Макартуром".
Род удивленно посмотрел на чужаков. Разговор Джек с Кутузовым был очень короток и одним из самых важных вопросов, заданных Моти, было:— Любите ли вы чай с лимоном?
Они чертовски цивилизованны и милы, и поэтому будут вынуждены несколько лет жить под охраной, пока Отдел Информации будет поносить их и их расу. Мы даже наняли писателя, написать сценарий пьесу о последних часах жизни моих гардемаринов.
— Этого было слишком мало,— сказал Род.— Мы...
— Да, вы не можете отпустить нас домой.— Голос Чарли изменился, став голосом молодого шотландца.— Мы знаем о людях слишком много, чтобы быть в безопасности.— Она сделала жест морским пехотинцам.
Двое из них вышли в холл, и моти последовали за ними. Остальные охранники шли сзади, и процессия двигалась по коридору, пока не достигла жилища моти. Дверь лифта мягко закрылась.
"Вызывающий" почти неподвижно висел .в пространстве у внешнего края системы Мурчисона. Остальные корабли группировались вокруг него в боевом строю, а справа находился "Ленин", похожий на раздувшееся черное яйцо. По крайней мере половина основного флота было в постоянной готовности, а другие корабли ждали где-то внизу, в красном аду Глаза. "Вызывающий" только что закончил путешествие с Эскадрой Безумного Эдди.
Этот термин почти стал официальным. Вообще, люди старались использовать много терминов моти. Например, когда человек выигрывал в покер, он обычно восклицал: "Финч /клик/". И все-таки, подумал капитан Глеб Кельвин, большинство из нас никогда не видели моти. Мы видим только их корабли: мишени, беспомощные после перехода.
Несколько их появилось из Глаза, но все они были так сильно повреждены, что едва ли годились для космического перелета. Всегда было достаточно времени, чтобы предупредить корабли, находившиеся снаружи, что очередной Моти на подходе, если Глаз не убивал их до этого.
Последние несколько кораблей появились из точки безумного Эдди с начальной скоростью в тысячу километров в секунду. Каким образом моти находили точку Прыжка при таких скоростях? Корабли внутри глаза не смогли перехватить их. Впрочем, этого и не требовалось, ведь экипажи моти были беспомощны после прыжка и не могли затормозить. Черные шары кораблей поднимались вверх и каждый раз взрывались. Если моти использовали свое уникальное расширяющееся поле, они взрывались скорее, с большей скоростью поглощая тепло из желтой атмосферы.
Герб Кельвин составил очередной рапорт о технологии моти. Большинство из них он писал сам и всегда указывал на ничтожные шансы моти. Они не могли устоять против кораблей с Олдерсон Драйв, кораблей, ждущих их, еще не подозревающих о послепрыжковой дезориентации. Ему было почти жалко их.
Кельвин достал бутылку из шкафчика на переборке своей патрульной кабины и искуснс» налил из нее, несмотря на силу Кориолиса. Взяв стакан, он дошел до кресла и уселся в него. На столе лежал пакет с почтой. Самое свежее письмо от жены было уже вскрыто, так что он мог быть уверен — плохих новостей из дома нет. Сейчас можно было читать письма по порядку. Кельвин поднес стакан к фотографии Грейс, стоявшей на столе.
Она мало слышала о положении на Нью-Чикаго, но судя по последнему письму сестры, там все было хорошо. Почтовая служба Новой Шотландии была медленной. Дом, который она подыскала, находился вне защитной системы, но она не тревожилась, поскольку Кельвин заверил ее, что моти не смогут прорваться. Она взяла его в аренду на все три года, что они проведут здесь.
Герб согласно кивнул — это сбережет деньги. Три года этой блокады, а потом домой, где он будет Командором Флота Нью-Чикаго. На "Вызывающий" снова поставят двигатель Олдерсона, и он станет флагманом. Несколько лет обслуживания блокады были малой ценой за уступки, на которые пошла Империя.
И все это сделали моти, подумал Кельвин. Без них мы бы еще сражались. Имелись еще миры вне Империи и всегда должны быть, но в Трансугольном Секторе объединение проходило спокойно и было больше мордобития, нежели сражений. И все это сделали для нас моти.
На галаглаза Гербу Кельвину попалось имя: Лорд Родерик Блейн, председатель Имперской Чрезвычайной Комиссии. Кельвин глянул на переборку и увидел знакомое пятно пластыря, поставленного после сражения с "Макартуром”. Это сделала призовая команда Блейна, задав нам немало работы. Он знающий человек, неохотно признал Кельвин, но наследственность не лучший способ выбирать предводителя. Мятежная Демократия Нью-Чикаго тоже действовала не слишком хорошо. Он снова вернулся к письму Грейс.
У Лорда Блейна появился второй наследник, а Грейс помогала в Институте, основанном леди Блейн. Она часто говорила с Леди Сэлли и даже была приглашена в их поместье взглянуть на детей...
Письмо продолжалось, и Кельвин покорно читал его. Неужели ей никогда не надоест рассуждать об аристократии? Мы никогда не сойдемся в политике, подумал он и ласково посмотрел на ее снимок. Боже мой, я теряю тебя...
По кораблю пронесся звон колоколов, и Герб сунул письмо в стол. Нужно было заниматься работой: завтра командор Каргилл прибудет на борт для осмотра. Герб в предвкушении потер руки. На этот раз он покажет Имперцам каким должен быть корабль. Победитель смотра получит дополнительное время к очередному запуску, и он хотел заполучить его для своей команды.