Одиночество вещей. Слепой трамвай. Том 1.

Козлов Юрий

Труба поймала его рогами-сечениями, моргнула красным.

– Танковый прицел, – объяснил Валериан, – на рыбалке, охоте полезная штука. И вообще. Ночного инфракрасного видения. Вот эту кнопку нажмешь и смотри. А как на звезды интересно!

У Леона забилось сердце. Ради такой вещи

стоило жить. Знал бы он, что у него будет танковый прицел, ни за что бы не стал стреляться.

– Валериан, – растерялся отец, – право, не знаю. Наверное, это дорогая штука.

– Дорогая, – подтвердил Валериан, – но в Нелидове завод. Прицел идет здесь за литр самогона.

– Подожди, Валериан, – отец сунулся к водочному рюкзаку.

– Не суетись, Ваня, – Валериан поднял нержавеющий стакан. – Лучше выпьем за правду.

Отец, как репку из грядки, выдернул из рюкзака бутылку «Пшеничной». Другой рукой из сумки – книжку «КПСС – руководящая и направляющая сила перестройки», последнюю свою, ударно изданную несколько лет назад книжку. После нее издание книг у отца застопорилось.

– Да-да, за правду, – теперь он судорожно искал ручку, чтобы сделать надпись. – Она, конечно же, там, в электронном танковом прицеле ночного видения, наша русская правда, где ей еще быть? Вот только видят ее немногие. Черт, где же ручка?

– Скоро увидят все.

За сокрывшуюся в электронно-инфракрасно-оптических глубинах прицела ночного видения русскую правду решили выпить стоя.

Вне всяких сомнений, она была продуктом высочайшей технологии. Но при этом ее обменивали в Нелидове на литр самогона. Если допустить, что некоторые обмены происходили в ночи (когда же еще?) возле пролома в заборе, в кустах, в

лесу, то легко можно было вообразить военно-заводского похитителя правды, отслеживающего в инфракрасный прицел крадущегося к условленному месту покупателя. А после – нового обладателя правды, провожающего в прицел уносящего за пазухой бутылку самогона довольного похитителя. Таким образом, в высокотехнологичное созерцание правды широко вливались вместе с самогоном первобытно-общинные меновые (рыночные?) отношения, что делало это самое содержание тайным и непостижимым, как случайный ночной пейзаж в прицеле инфракрасного видения.

Так вдруг посмотришь куда-нибудь, и одному Богу известно, что увидишь.

Отец и Валериан опустили пустые емкости на стол, глядя друг на друга зверски-дружественно.

– Мне пора, – сказал Валериан.

Отец долго думал, как надписать морально устаревшую книгу. Наконец придумал: «Валериану – русскому офицеру и другу».

– Спасибо, – серьезно произнес Валериан, – обязательно прочитаю. Прямо сегодня на дежурстве и начну.

– Не обязательно прямо сегодня, – смутился отец, – это, скорее, как память о прошедшей эпохе. Когда-нибудь.

– Разберемся, – протянул руку подполковник.

– Подожди, Валериан, – забеспокоился отец, – возьми «Пшеничную».

– «Пшеничную» не возьму, – твердо ответил Валериан. – Понимаю, – упредил отцовские упреки, – ты от чистого сердца, но честь офицера не позволяет уподобляться. А сей мерцающий в тумане сосуд, – кивнул на флягу, – тебе. Там спирт. Счастливо, Ваня. Спасибо за угощение. Бог даст, свидимся!

Конец ознакомительного фрагмента.