Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира
Шрифт:
И жандармы, и офицеры контрразведки уже после раскрытия второго тайника ходили за парнем по пятам, буквально заглядывая ему в рот. Елисей и сам не очень понимал, откуда вдруг у него взялось такое чутье на тайники и схроны, но этим своим новым качеством пользовался очень даже старательно. Его словно вело какое-то чувство. Какое именно, он не смог бы объяснить даже под дулом автомата. Но оно было, а значит, он просто делал дело, которого от него ждали.
Вечером второго дня, устав так, что даже голова разболелась, Елисей уселся в предоставленную пролетку и, тяжело вздохнув, тихо спросил у сопровождавшего его офицера:
– Куда теперь, Степан Иванович?
– Так все уже. Этот дом последним был, – развел руками подпоручик, давно уже утративший свою жизнерадостность от усталости. – Осталось только господину полковнику доложить.
– Ну, тогда, значит, едем к полковнику, – решительно заявил Елисей и, повернувшись к кучеру, скомандовал: – В городскую управу, голубчик.
– Сделаем, ваше благородие, – кивнул солдат и, тряхнув поводьями, направил пролетку по указанному адресу.
К чести пожилого солдата, вез он их, словно хрустальные вазы, стараясь лишний раз не тряхнуть и не качнуть. Примерно через сорок минут они вошли в знакомый кабинет и, встав перед столом, дождались, когда полковник оторвется от очередной партии бумаг. Вскинув голову, Тимофеев оглядел их усталым взглядом покрасневших глаз и, закурив очередную папиросу, хриплым от табака голосом спросил:
– Закончили?
– Так точно, ваше высокоблагородие, – бодро отрапортовал подпоручик.
– Степан, хватит из себя тупого служаку изображать, – отмахнулся полковник. – Где найденное?
– Должны были секретарю вашему передать. Отправили сразу, как только нашли, – подобравшись, ответил подпоручик.
– Ясно. Значит, не разобрал еще, – кивнул Тимофеев, выпуская густую струю дыма. – Садитесь, друзья мои. Значит так, дело мы сделали большое. Надо признать, что даже половины вами найденного было бы достаточно, чтобы всю эту шваль к ногтю прижать. Тебе, Елисей, моя особая благодарность. Ты и вправду для меня талисманом удачи стал, – улыбнулся контрразведчик. – Мы с вами, господа, не просто заговор раскрыли, а предотвратили очень серьезное выступление некоторых неблагонадежных господ. И это в самый разгар войны. Теперь можете отдыхать.
– Так, может, я через денек домой отправлюсь? – подумав, осторожно спросил Елисей. – Чего мне тут сидеть попусту.
– Через три дня поедешь, – отрубил полковник.
– А что через три дня изменится? – удивился Елисей подобному тону.
– Кое-что изменится, – ехидно усмехнулся полковник, гася окурок в уже полной пепельнице. – А пока можешь развлекаться, как твоей душе угодно. Степан Иванович, посодействуй, голубчик, чтобы ему тут скучно не стало. А то он ведь от скуки много чего учудить способен, – попросил подпоручика Тимофеев. – Деньги у секретаря получите и развлекайтесь. Все, друзья мои, свободны, – в голосе контрразведчика лязгнул металл, и Елисей понял, что спорить с ним в данный момент бесполезно.
Поднявшись, он попрощался и следом за Шаховским покинул кабинет. Подпоручик прямым ходом направился к секретарю, и тот, едва глянув на него, молча выложил на стол пачку ассигнаций. Кивнув, Степан Иванович так же молча убрал деньги в карман и, развернувшись к парню, спросил:
– Ну-с, молодой человек, чем теперь займемся?
– Для начала нужно помыться и выспаться, – тут же заявил Елисей. – Вы, Степан Иванович, как хотите, а я домой. Спать.
– Домой или в гости? – тут же поддел его подпоручик.
– Нет. Сначала спать. А потом уж все остальное, – криво усмехнулся Елисей, решив не обращать внимания на его подколки.
Они спустились вниз, и, уже усаживаясь в пролетку, парень вдруг понял, что подпоручик весьма недоволен своей ролью. Он то и дело оглядывался на здание и что-то обдумывал, но нарушить прямой приказ не решался.
– Степан Иванович, ну что вы маетесь, словно девица перед свиданием? – иронично хмыкнул Елисей. – Отвезите меня домой и ступайте, куда пожелаете. Дальше я уж и сам разберусь. На крайний случай на подворье десяток казаков дурью мается. Есть с кем в город выйти. Да и не собираюсь я особо разгуливать. Отмоюсь, отосплюсь, а там, глядишь, и в обратный путь время придет.
– Что, и к Анюте не пойдешь? – не сумел удержаться от подначки подпоручик.
– Это само собой, – усмехнулся в ответ парень.
– А полковник что скажет? – подумав, осторожно уточнил Шаховской.
– А что он скажет? – не понял Елисей. – Он же сам приказал. Развлекаться. Вот я и стану развлекаться. Только по-своему.
– Тогда вот. Держите, – выдернув из кармана полученные деньги и протягивая их парню, решительно выдохнул подпоручик. – Вздумаете что-то купить или заведение какое посетить, тратьте не глядя. Для того и получены. А мне и вправду нужно еще несколько дел сделать. Надеюсь, вы меня простите.
– Господь с вами, сударь, – тихо рассмеялся Елисей. – Говорю же, только домой меня отвезите и бегите, куда вам нужно. Я же понимаю, что это для вас возможность слегка карьеру подправить.
– Благодарствую, Елисей, – с чувством произнес подпоручик, впихивая парню в ладонь деньги и громко командуя кучеру: – К дому, голубчик. И побыстрее.
Спустя десять минут Елисей вошел во двор арендованного дома, слушая, как пролетка уносится в неизвестном направлении. Встретившие его казаки, моментально сообразив, что от усталости парень еле ноги переставляет, тут же проводили его до комнаты. Елисей только и успел, что выделить десятнику некоторую сумму для закупки продуктов для вечернего праздника и для приобретения полдюжины жбанов пива.
Тимофеев, не доверяя никому кроме узкого круга лиц, все полученные документы просматривал в выделенном ему кабинете, после чего перевозил их в арендованный дом и прятал в своей комнате, запирая в небольшой сундук, ключ от которого был только у него. Именно этот сундук и охраняли казаки, дурея от безделья и непонимания сути текущего момента. Единственной отдушиной для них были нечастые посиделки за пивом, которые устраивал Елисей.
Полковник на такое нарушение дисциплины смотрел сквозь пальцы, понимая, что лишнего казаки себе не позволят, а службу несут исправно, Тимофеев, по сути, попросту передал весь десяток под управление Елисея. По его собственному выражению, зверь зверя быстрее поймет. Так оно и вышло. Десятник, видя, что парень даже не пытается влезать в командование подчиненными ему людьми, принял это назначение как должное.
За время поездки все казаки уже поняли, что юный казачок на короткой ноге с могущественным полковником не просто так. Да и тайна, которую десятник и Елисей поведали друг другу, сыграла свою роль. Во всяком случае, теперь команды парня воспринимались как должное. Вот и теперь, услышав, что вечером Елисей желает отметить окончание операции накрытым столом, казаки развили бурную деятельность.
Троица бойцов была отправлена на базар, еще двое ушли за разносолами и напитками, а остальные, не в ущерб службе, принялись готовить столы во дворе. Пока Елисей спал, казаки успели закупить всяческих заедок, разносолов и пустить купленного барашка на шашлык. Уж что-что, а готовить эти бойцы умели не хуже любого повара.