Одиночка. Трилогия

Фелан Джеймс

Я вслушивался в разговор и ловил каждое слово: не столько ради того, чтобы еще сильнее сплотиться с ребятами, сколько для того, чтобы увидеть, к чему мы относимся одинаково, а в чем никогда не сойдемся.

— Помните, как было в Новом Орлеане после урагана Катрина? — говорила Рейчел. — Людям пришлось очень долго ждать помощи. И сколько еще времени восстанавливали порядок, боролись с мародерами! А у нас ситуация гораздо хуже — вполне возможно, помощь придется ждать даже дольше…

— Джесс, а если тот военный имел в виду

как раз это? — присоединилась Фелисити. — Он ведь сказал, что в Нью–Йорке еще ничего, а в других местах все гораздо хуже.

Я смотрел на Фелисити.

— Вы же не будете спорить, что с тех пор ситуация ухудшилась, — сказал я. — Охотники стали…

Калеб договорил за меня:

— …стали значительно лучше соображать и сильно преуспели в своих умениях, так сказать.

— А если в других, более теплых, районах вообще творится черт знает что? Меньше всего я хочу наблюдать, как люди пожирают друг друга, — сказала Рейчел.

Мы с Фелисити посмотрели друг на друга, и она улыбнулась мне: «Ее не так просто убедить. Нужно время», — говорила ее улыбка.

Рейчел не поблагодарила нас за генератор; она будто вообще не заметила, что мы принесли его, что пришли так поздно, но и она, и мы все чувствовали, что свершилось доброе дело, что лучше поздно, чем никогда.

Калеб разжег в камине яркое пламя, и мы с Фелисити приготовили ужин: сварили большую пачку спагетти и сделали томатный соус с оливками. Когда, вымывшись, вернулась Рейчел, Калеб как раз распаковывал рюкзак: он достал две бутылки вина, сок, бутылку водки, несколько упаковок разного сыра и коробки с шоколадными конфетами.

— Мой вклад в сегодняшний ужин, — сказал он; затем, пробормотав под нос «Чуть не забыл!», вытащил на стол крутые колонки на батарейках и айпод. — Воспроизведение в случайном порядке, уж не обессудьте. — И заиграла знаменитая песня Элтона Джона «Rocket Man» в современной рок–аранжировке.

— Классная песня. Ты всегда будешь желанным гостем, — сказала Фелисити. У нее в глазах блеснули хитрые искорки, и мне пришлось силой заставить себя не пялиться на нее.

Возле камина Рейчел сушила полотенцем короткие волосы. Хотелось извиниться за долгое отсутствие, но, похоже, я переживал по этому поводу значительно больше, чем она: мы вернулись, принесли генератор — вот и хорошо.

Я накрыл стол на четверых и принес еще два стула. Калеб разлил по стаканам напитки, а Фелисити поставила в центре котелок со спагетти. Тепло потрескивали в камине дрова, играла приятная музыка и казалось, что все как обычно, как в нормальной жизни… Нахлынули воспоминания о былых временах, когда я был счастлив.

Стол, накрытый на четверых. Вот мы и собрались. За несколько коротких дней сбылись мои самые смелые мечты. Даже закрались сомнения, действительно ли нужно уходить из города, рисковать только–только завязавшейся дружбой. Но разум говорил: нужно. Нужно сделать все, чтобы вернуться домой.

Калеб

рассказывал девчонкам о людях, которых нашел в Челси Пирс. Хорошо, что он успел поделиться этой новостью со мной первым: теперь я мог наблюдать за их реакцией.

— Все–таки остались еще люди! — воскликнула Фелисити.

— Уверен, их много, просто прячутся кто где, — сказал Калеб.

— Как они отнеслись к тебе? Как к своему? — расспрашивала Фелисити.

— В общем–то, да. Хотя они говорят, в городе было полно мародеров, особенно в первые дни, пока не прояснилось истинное положение вещей.

— Они не собираются уходить?

— Не знаю, — ответил Калеб с набитым ртом, затем сделал глоток вина. — Кое–кто настроен уйти и посмотреть, что творится за пределами города, но большинство из тех, с кем я общался, собираются остаться. У них там есть и больные, и дети, поэтому вот так взять и сорваться с места не получится.

Рейчел кивнула. Фелисити подняла стакан, приглашая нас чокнуться. Я открыл бутылку минералки. От вкусной еды и тепла хотелось спать.

— Они знают, что произошло? — спросила Рейчел, раскладывая нам добавку.

— Там каждый думает по–своему, но у меня не было времени их расспрашивать. Все согласны в одном — это события явно эсхатологического характера.

— Что это значит? — не понял я.

— Связаны с закатом человечества.

— Эсхатология — система взглядов о конце света, — пояснила Рейчел, взглянув на наши с Фелисити непонимающие лица. Она ладонями обхватила стакан с вином и поставила локти на стол, на лице у нее играли красновато–теплые отблески пламени. — У меня в школе был курс религиоведения. Насколько я помню, это учение о смерти, страшном суде, рае и аде.

— Они там что, ударились в религию? — спросил я.

— Некоторые — да, — ответил Калеб, вытирая с подбородка томатный соус. — Вера помогает им выжить.

— Апокалипсис, — тихо сказала Фелисити. — Конец…

— Конец нашего времени, — договорил за нее Калеб.

— Но некоторые хотят выбраться из Нью–Йорка, да? — настаивал я.

Калеб взглянул на меня.

— Да. Но они решили идти на юг. — Он посмотрел на Рейчел и Фелисити. — Но Джесс считает это ошибкой.

— Мне так сказал Старки. Но я же не знаю точно.

— Я Джессу говорил: скорее всего, эти солдаты или кто там они на самом деле, пробрались в город, чтобы поживиться.

— Не думаю, — вмешалась Фелисити. — Мы видели утром их грузовик. На нем была аббревиатура Научно–исследовательского медицинского института инфекционных заболеваний Армии США. Они ученые, специалисты по вирусам и биологическому оружию.

— Ого, какие познания! — удивился Калеб.

— Самые обычные. Просто знаю, как расшифровывается название. У меня брат служит в военной авиации, он с ними работал. Уверена, они здесь заняты изучением биологического агента.