Одиночка. Трилогия
Шрифт:
— Как что?
Не переставая наблюдать за удаляющимся грузовиком, Калеб объяснил:
— Дрон – беспилотный летательный аппарат военного назначения. Только не пойму смысла.
— Почему?
Калеб повернулся ко мне, и его лицо в синевато–белом лунном свете внезапно показалось мне гораздо старше.
— Они ведь наши.
Его слова поразили меня.
— Ты думаешь о том же, что и я? — тихо спросил он. — Зачем нашим бомбить своих солдат?
Но мы не успели договорить: жужжание стало резко приближаться. Уже через мгновение
36
— За мной! — выкрикнул Калеб. Один за другим стали раздаваться взрывы, в полную силу заревел мотор грузовика и с него посыпались выстрелы.
Пригибаясь к земле, мы перебежали Парк–авеню. Грузовик несся прямо к нам — оставалось не больше квартала.
Я поскользнулся, но удержался на ногах, а вот Калебу не удалось сохранить равновесие, и он с разбега врезался в стену и вскрикнул, схватившись за ушибленное колено. Я подскочил к нему, помог подняться.
— Ты как?
Он зарычал в ответ и обхватил меня рукой за плечи. Мы кое–как доковыляли до магазина с выбитыми стеклами.
— Колено разбил.
— У тебя кровь идет, — сказал я, увидев его перепачканные ладони.
— Да.
— Идти сможешь?
— Смогу, все в порядке. — Калеб перенес вес на здоровую ногу и прислонился к стене, перезаряжая винтовку. — С грузовика стреляли…
— Я видел. Только вот по кому или по чему?
Немного высунувшись из–за колонны в фойе, я провожал глазами грузовик. В кузове, прижавшись к большому контейнеру, стоял Старки, с которым я познакомился несколько дней назад, и стрелял по…
— Ложись, — прошипел Калеб.
Прямо к грузовику бежали охотники — не меньше десятка. Один упал, подстреленный, и скорчился на обледенелой земле, а потом мы увидели его лицо…
Я выдохнул:
— Женщина! — И отступил в фойе.
— Да что ты? — ехидно спросил Калеб, не отрывая взгляда от неподвижного тела.
— Я первый раз вижу женщину… женщину–охотника так близко.
— Ты думал, они все мужчины?
— Те которые пьют кровь, — да. Думал, может такими становятся те, кто склонен к жестокости…
Калеб перехватил винтовку и приготовился стрелять.
— Лучше не будем ничего такого думать, — сказал он. Мы еще немного углубились в фойе. Грузовик замедлил ход: дорога была заблокирована машинами.
Охотники стали приближаться, но троих сразу же уложило выстрелами с грузовика, и почти все другие моментально набросились на свежую добычу, за которую даже не надо было бороться. Но четверо преследователей, приостановившись на секунду, разбежались двумя группами по сторонам и спрятались — они испугались!
— Что они… — хотел спросить я, но замолчал. Я узнал охотника, заскочившего за перевернутый торговый лоток: я никогда не забуду его лица, оно снится мне в кошмарах — именно его я видел в бинокль с небоскреба. Он оторвал взгляд от грузовика, но не посмотрел
Я услышал нарастающий писк. Мы все услышали и узнали его.
— Дрон возвращается, — заорал Калеб, и через мгновение мы уже были на улице и убегали из зоны поражения.
Прямо над нами беспилотный самолет с алыми бликами пожара на крыльях резко пошел вниз. Мы не успели пробежать и четверти квартала, как полыхнула яркая вспышка, с пронзительным визгом вылетела ракета и…
Оглушительный взрыв.
37
Друзья. Мечты и надежды. Я увидел и вспомнил все…
Автоматная очередь вырвала меня из забытья. Жарко. Меня, похоже, тащили куда–то.
Вот трое моих друзей. Они помогли мне выдержать и выстоять…
Какой–то вскрик. Меня волокут по колючему, холодному асфальту. Я заставляю себя открыть глаза: лицо — и снова реальность ускользает.
Я в небоскребе.
— Дейв! Анна! Мини! — зову я в пустом зале.
Никто не отвечает, а я все зову и зову.
Тишина.
— Джесс, лежи тихо, я сейчас вернусь, — прокричал Калеб мне прямо в ухо, и я вспомнил дом, отца. Уже один его голос заставлял поверить в то, что все будет хорошо. Мое представление о доме стало очень простым: дом там, где семья. Интересно, где они сейчас, что с ними?
Я сделал глубокий вдох, и тут испытал острую, жгучую боль, будто в груди вспыхнул огонь. Закашлявшись, я перекатился на бок: совсем близко шел по дороге человек — я видел только его ноги в зареве красноватых вспышек, но ничего не слышал. Рядом со мной, не шевелясь, кто–то лежал.
Дейв не успел тогда в метро закончить анекдот и не сказал, что будет, если четыре подростка из разных стран вместе сядут в метро. Зато теперь я знаю: они останутся друзьями на всю жизнь.
Я могу уйти к ним. Но ведь здесь нет Рейчел и Калеба, нет Фелисити. Вместе нас четверо, мы команда и у нас есть надежда. Весомая причина, чтобы бороться. Я должен разобраться во всем. Должен. Ведь я — остался в живых.
— Калеб! — громко позвал я, как только пришел в себя. Были слышны выстрелы, кричали люди, от разбитого, охваченного огнем грузовика со звоном отскакивали пули. Слева метнулась тень. Перевернувшись на спину, я начал пятиться по скользкому тротуару, но почти сразу уткнулся в машину. И тут же меня придавило сверху.
Охотник! На меня навалился охотник: одежда и лицо в свежей, еще влажной и блестящей густой крови. Пошевелиться и выбраться было невозможно. Во рту у него не хватало нескольких зубов. Он раздирал мне руками лицо, рвал волосы, а я изо всех сил упирался ему в грудь руками, стараясь не подпустить еще ближе. Меня тошнило от запаха его дыхания.
Я оттолкнул его, собрав остатки сил.
Бум!
Обмякшее тело охотника сползло на землю. Я приподнялся на локте в надежде увидеть, что происходит. Калеб стоял посреди улицы с винтовкой в руках. Это он спас меня.