Одиночка. Трилогия
Шрифт:
— А ты не думал, что люди не захотят больше о таком читать?
— Я раскрываю эту тему по–своему, пытаюсь найти ответы на некоторые вопросы. Для меня — это искусство, — ответил Калеб. — Кроме того, у меня «хорошие» найдут способ побить «плохих».
— И что это за способ? — спросил я с ощущением, будто меня самого побили. — Превратят их в строгих вегетарианцев, которые даже кровь убитых помидоров пить не станут?
— Ха! Может, свистну у тебя идейку. Хотя я задумал по–другому: хорошие будут бороться с этими воплощениями ада, и борьба будет страшной: ведь людоеды ходят по улицам среди обычных людей…
— …поедают слабых…
— Ага.
— И зачем им это нужно? Они забирают силу у тех, кого съели?
— Не только. У них целый свод всяких правил, по которым они живут, и людоедство — только одно из них, — сказав это, Калеб спрятал в чехол рисовальные ручки.
Я смотрел в потолок. Кровать подо мной медленно вращалась.
— Надеюсь, «хорошие» не просто мочат их без разбора?
— Конечно, нет! Чем хуже злодеи, то есть, чем лучше проработаны отрицательные персонажи, тем больше внимания нужно уделить положительным. «Хорошие» в мое книжке тоже испытали своеобразное опьянение от насилия, а потом сумели осознать, к каким страшным последствиям оно привело. Именно поэтому они избраны, чтобы защищать человечество.
— Ну, звучит неплохо, мне кажется. Задумка классная.
Классная… или все же нет? Зачем я сюда пришел? Что должен сделать?
И вдруг я вспомнил: резко и неожиданно, будто густой туман в голове прорезала яркая вспышка. Всю прошлую ночь я не спал! Почему? Посмотрел на часы: почти полдень.
Я переутомился и не могу уснуть? Да нет, было что–то еще. Ночью меня разбудили голоса — нет, странные звуки. Я встал и пошел. Там было холодно. Какие–то старые здания. Зоопарк! Медленно–медленно туман в голове стал рассеиваться. Девочки были вдвоем, в безопасности. А почему ушел я?
29
Остался миллион вопросов — и ни секунды времени. Калебу, как всегда не сиделось на месте.
— Хватит валяться, давай прогуляемся, — сказал он.
Я поднялся и пошел за Калебом на террасу на четвертом этаже, устроенную на крыше магазина. Представил, как он банками и сковородками «обстреливал» с нее ломящихся в дверь охотников, достал пневмовинтовку — и «Бах! Бах! Бах!». Классно! И Калеб классный!
— Посмотри на перекресток на пять кварталов южнее. — Он протянул мне бинокль.
Я повернул бинокль туда, куда указал Калеб. Опять нашел чьего–нибудь двойника? Но на перекрестке никого не было. Все выглядело как обычно: помятые машины, обломки, полуразрушенные здания.
— Я проводил тебя до зоопарка и пошел на разведку. И знаешь, что? Через разбитую витрину магазина как раз вот на том углу я заметил ракету! Целую! Она не сработала.
— Ракета?
— Да. Большая.
— Он там так и лежит?
— Да. Похоже, влетела в магазин, врезалась в стену и не взорвалась.
— На ней написано что–нибудь? Есть какие–то обозначения?
— Типа «Сделано в Китае» или вроде эмблемы из «Затерянных»? Нет. Ничего.
Мы спустились и вышли на улицу. Калеб открыл задние двери стоявшего возле входа фургона, разложил пандус и со страшным ревом съехал по нему на мотоцикле.
— Классный? — гордо спросил он, заглушив мотор. — BMW 650 GS. Смотри, какие колеса. На таких шинах никакой снег не страшен, так что я мотаюсь по улицам вообще без проблем. — Калеб повернул ключи в зажигании. — Ну что, где твоя жажда приключений?
— Я засунул ее подальше, чтобы освободить место для жажды выживания.
— Прокатимся по–быстрому?
— Они услышат шум.
— Мы их обгоним. Сам я особо не катаюсь, потому что одному опасно: вдруг мне понадобится остановиться, а какой–нибудь засранец выскочит из–за угла…
— Вот и я о том же.
— Но вдвоем не страшно.
— Слушай, — сказал я, прислонившись к стене книжного магазина. Я еще не вполне пришел в себя, но уже вспомнил все, что Калеб рассказывал о себе, и вспомнил, что он боится действительности, не признается самому себе, что случилось. — Может, имеет смысл съездить на твою квартиру, проверить твоих товарищей?
— Может, — ответил Калеб и заглушил двигатель. — А куда вы ехали в подземке в тот день?
— В Мемориальный комплекс 11 сентября. На экскурсию. Ты там был?
— Нет. Меня туда никогда не тянуло. Даже наоборот.
— Нужно там побывать. Через некоторые вещи обязательно надо пройти. — Мне показалось, что пришло время произнести эти слова вслух.
— Зачем?
— Затем, что ты отсиживаешься в своем магазине, как я отсиживался в небоскребе.
Калеб смотрел на меня в упор, и я, хотя до нормального самочувствия мне было еще далеко, тоже смотрел ему прямо в глаза. Его взгляд смягчился. Помолчав, он сказал:
— Можем туда съездить.
— Давай проедем мимо твоего дома?
— Хорошо. Заскочим в Маленькую Италию. Посмотрим, вдруг… вдруг там остались мои ребята.
Я улыбнулся. Калеб менялся на глазах. Он согласился не потому, что его влекли приключения, а потому, что начал принимать мир таким, каким он стал. И ему нужны были доказательства.
— Мы надолго? — спросил я. У меня точно было мало времени, а вспомнить, почему, никак не получалось. Но сейчас нельзя оставлять Калеба — мы должны побывать там вместе: так будет лучше и для него, и для меня.
— Максимум два часа, — ответил он.
Я посмотрел на север. Что же не дает мне покоя, что беспокоит? Калеб, заметив мою нерешительность, откинул подножку, слез с мотоцикла и подошел ко мне:
— В другой раз съездим, — сказал он и протянул руку на прощание.
Я удивленно посмотрел на вытянутую руку: а куда еще мне идти, если не с ним?
— Поехали!
Калеб расплылся в улыбке, услышав мой ответ.
Позади осталось несколько кварталов. Ничего интересного мы не заметили. Зато впервые после атаки мы передвигались так быстро! Мотоцикл уверенно держал дорогу, колеса с высоким протектором легко шли и по снегу и по пеплу с грязью; мы залетали на бордюры, лавировали между как попало брошенными машинами, объезжали препятствия. А главное — на непривычно огромной скорости!