Одиночка. Жизнь сильнее смерти
Шрифт:
– А остановились где?
– А то твои башибузуки уже не проверили, – фыркнул штабс-капитан.
– Не дошли. Те четверо, что пятого принесли, от нас в трактир пошли и до самого вечера там просидели. А мальчишки мои еще не готовы, чтобы столько времени на месте сидеть. Да и опасно их у кабака держать. Опять зацепит кто, а мне от вас потом прилетит, что купеческих работников поколотил, – вздохнул Елисей.
– А ты края видеть научись. А то лупишь так, что потом доктор наш лечить устает, – огрызнулся комендант. – И как только умудряешься? С виду вроде глянешь,
– Ну, кто на что учился, – пожал Елисей плечами, задумчиво глядя на коменданта. – Так что делать будем?
– Да что ты прицепился?! – вспылил комендант. – Сказано тебе, сами они по себе. Вот и разбирайся. Один из них в твоем доме живет.
– Ну, вы сами это сказали, – вздохнул Елисей, поднявшись, вышел не прощаясь.
Сложившаяся ситуация вывела его из равновесия, заставив вспомнить, что в доме остались только девчонки под руководством Радмилы. Быстро пройдя к своему двору, парень огляделся и, недолго думая, перемахнул забор. Сообщать, что он вернулся, Елисей не собирался. Просочившись в дом, он пробрался на женскую половину и, войдя в комнату, где находился раненый, аккуратно прикрыл за собой дверь.
– Ты кто такой? – негромко спросил он, склоняясь на мужиком.
Веки лежавшего на столе едва заметно дрогнули, но не открылись. Елисей, положив руку ему на шею, слегка сжал пальцы и, не повышая голоса, добавил:
– Или расскажешь, что вы задумали, или я буду тот винт крутить, пока пополам тебя не порву. И не вздумай орать. Я знаю, что спину ты и вправду повредил. Но это не значит, что приятели твои не сделают то, что вы задумали. А тебя тут просто бросят. Так что, будем говорить, или начать винт крутить?
– Как догадался? – просипел ушибленный пережатой глоткой. – Мы же вроде все сделали, чтобы на нас внимания не обращали.
– Приятели твои глупость сделали, когда начали про драку на базаре рассказывать. Тут не город. Базар не полиция, а военный патруль охраняет. Так что я точно знаю, что драки не было. Кто вы?
– Беглые, – еле слышно выдохнул мужик. – С пересылки Омской бежали.
– И куда вас везли?
– На Сахалин.
– Ого! Это уже не просто каторга. Это считай пожизненно, – оценил Елисей.
– Вот потому и бежали. Все одно подыхать. Так хоть не на тех морозах.
– А сюда зачем пришли? – не унимался парень.
– Место тихое искали. Ищут нас. А тут еще у меня со спиной беда случилась.
– Как было?
– Хотели коней свести, да не получилось. Там жеребец норовистый был, так лягнул, что меня шагов на пять унесло, – бледно усмехнулся больной.
– Где коней воровали? – тут же последовал вопрос.
– В лесу, на стоянку наткнулись. Там вроде местные одни были. Вот мы и хотели ночью коней свести и дальше ехать. Ноги-то не казенные, пешком идти.
– Так вы что, хотели у горцев коней увести? – удивился Елисей.
– Ну да. А что?
– Повезло вам, мужики, – качнул парень головой. – Горцы, они народ простой. За такие вещи заживо бы с вас шкуры содрали, как с баранов. А как случилось, что они вас не приметили?
– Так они коней в стороне привязали, а сами у костра спали. А перед тем курили чего-то долго. Словно пьяные были. Вот мы и решились, – усмехнулся мужик.
– М-да, и правду повезло, – качнул Елисей головой, сообразив, о чем речь. – Ну, что мне с вами теперь делать?
– Сдашь? – удрученно спросил мужик.
– Так ведь беглые вы. Отпустить, так на разбой кинетесь.
– Мужикам скажи, пусть уходят. А я уж как-нибудь. Видать, судьба моя такая, на каторге сгинуть.
– Нашел посыльного, – фыркнул парень. – Куда хоть идти собирались?
– У одного из наших под Киевом родня обитает. Туда податься думали, – вздохнул мужик. – А за разбой не беспокойся. Не варнаки мы. Одного за драку пьяную судили. Случаем человека зашиб. Другой барину подати уплатить не смог, а тот его к мировому потащил. Я вот всю жизнь лесником был, а в недород решил в барском лесу кабанчика взять. Самострел поставил, а под него пес хозяйский попал. Вот барин меня и… – мужик скривился. – А я же его Христом богом молил охоту мне разрешить. Пожадничал. Из-за того всю семью схоронил. Дочка малая одна осталась, я и решился, чтоб ее спасти.
– Складно поешь, – задумчиво протянул Елисей.
– Правда это. Хочешь, перекрещусь. Потому и пошли лесом, что я следы читать хорошо умею. Нет средь нас варнаков.
– Ладно. Лежи пока, мне подумать надо, – помолчав, вздохнул Елисей. – И это, не вздумай учудить чего. Не посмотрю, что болезный, удавлю, как котенка.
– Да уж, хватка у тебя, – качнул уважительно мужик головой. – Чем промышляешь-то?
– Про пластунов казацких слыхал?
– А как же.
– Вот я он и есть.
– Брешешь!
– Кобель брешет. Сказано, пластун. Или кадык вырвать, чтоб поверил?
– Да что же ты злой-то такой? – слабо возмутился мужик. – Мне же просто интересно. Слыхал я про вас многое, вот и интересуюсь, что правда, а что лжа.
– Потом поговорим, – пообещал парень и все так же бесшумно выскользнул из комнаты.
Выбравшись из дома, он снова перемахнул забор и, чуть подумав, отправился на базар. Найти в крепости приезжих труда не составило. Уже через час Елисей вошел в трактир на базарной площади и, оглядев зал, решительно направился к столу, за которым сидела та самая четверка, что принесла приятеля на подворье. Не спрашивая разрешения, парень сел за стол и, отодвинув от себя тарелку с какими-то объедками, негромко спросил:
– И давно вы ушли кукушку слушать?
Сидевшие за столом мужики, недоуменно глядевшие на него, дружно вздрогнули и отодвинулись от стола, явно готовясь к драке.
– Сидеть, – прошипел Елисей так, что мужики замерли. – Я с приятелем вашим говорил, знаю, кто вы. Если он, конечно, мне правду сказал. Но судя по тому, как вы дернулись, когда про кукушку услышали, все правда.
– А ты откуда такое знаешь? – угрюмо поинтересовался один из мужиков.
– Я много чего знаю, – хмыкнул Елисей. – Его правда конь лягнул, когда вы хотели горцев ограбить?