Одиночка
Шрифт:
— Стройся! Стройся! — орали охранники.
Он повторял слова молитвы, которую вспоминал раньше: «Эль мале рахамим, шохен ба-ромин…»
На этот раз за себя.
Так как теперь он оказался в самом центре ада.
Часть третья
Глава 35
Вашингтон, округ Колумбия
Спустившись по ступеням Белого дома, генерал Уильям Донован
Он уже садился в машину, когда рядом припарковался другой черный седан, на радиаторе которого красовался синий флажок с одной звездой. С такими флажками ездили бригадные генералы. Младший офицер выскочил из седана, чтобы открыть заднюю дверцу.
— Генерал, — приветствовал Донован, узнав коллегу.
— Билл, — генерал вылез из машины и протянул Доновану руку.
Лесли Гровс был назначен военным руководителем сверхсекретного проекта, известного в узких кругах под названием «Манхэттенский». Все лучшие умы, не занятые расшифровкой вражеских шифров, трудились на этот проект. Донован ничего не смыслил в науке, но, судя по повышенному вниманию со стороны Рузвельта и его окружения, а также слухам об огромном бюджете и чрезвычайным мерам предосторожности, было понятно, что в случае успеха этот проект ни много ни мало обеспечит союзникам решающее преимущество в войне.
— Есть минутка, раз уж мы пересеклись? — спросил Гровс.
— Разумеется, — ответил Донован.
— Пройдемся, — предложил Гровс, уводя начальника УСС в сторонку от припаркованных машин и их водителей.
— Надеюсь, мы не собираемся обсуждать, как сыграл во вчерашнем матче Датч Леонард? — пошутил шеф разведки.
— Нет, пожалуй, — улыбнулся Гровс, покачав головой.
Будучи инженером по образованию, Лесли Гровс обладал блестящим умом и талантом руководителя. Он должен был осознать, оценить, определить приоритеты и бюджет поставленных перед ним задач, масштаб которых требовал научных знаний на уровне нобелевского лауреата и опыта серьезного финансиста. Это был крупный мужчина, высокий и широкоплечий, с массивной нижней челюстью.
— Я насчет ученого-физика, о котором мы говорили пару недель назад, Мендля. Слышал, вы пытаетесь определить его местонахождение? — начал генерал.
— Мы его уже обнаружили, — сообщил Донован. — На самом деле мы за ним кое-кого послали.
— На какой стадии находится операция, если, конечно, вы можете делиться со мной этой информацией?
Донован посмотрел в глаза генералу и понял, насколько важен человек, которого они ищут. Но все же операция имела статус сверхсекретной, и в нее были посвящены лишь немногие избранные.
— Я могу только сказать, что он там. На месте. Через двое суток ваш человек либо будет на пути в Вашингтон, либо, боюсь, вам придется обходиться без него.
Гровс озабоченно кивнул. Он отвел Донована еще дальше от посторонних ушей.
— У нас нет времени, Билл. Эта гонка — адская, так бы я ее назвал. Оппенгеймер уверяет меня, что участие этого Мендля сэкономит нам месяцев шесть. Вы понимаете, насколько критичны полгода в вопросе создания нового супероружия? И сколько людей можно спасти?
— Поверьте, мы прилагаем максимум усилий.
— Ну, тогда я услышал все, что надо, — Гровс глянул на часы. — Мне пора. Президент требует, чтобы мы, вояки, являлись вовремя. Это сенаторы и министры могут приходить, когда им удобно.
— Это всегда так. — Глава УСС и руководитель Манхэттенского проекта двинулись обратно. — Лесли, я полагаю, по этой теме идут параллельные исследования?
— По этой теме?..
Донован остановился.
— По теме, которой занимается Мендль.
— По газовой диффузии, — Гровс тоже остановился. — Это процесс разделения урана-238 и более легкого изотопа, урана-235.
— Я никогда не был силен в химии, — пожал плечами Донован.
— Знай я, что мне доведется этим заниматься, я бы сам побольше внимания уделил этому предмету, — ухмыльнулся в ответ Гровс. — Но, по поводу вашего вопроса, да, Билл, мы проводим исследования: в Беркли и в Университете Массачусетса. И делаем успехи. Но, как я уже сказал, это гонка. Немцы тоже не дремлют. — Они возобновили движение. — А что?
— Я бы не хотел давать ложных надежд, — разведчик остановился и посмотрел на своего собеседника, — по поводу перспектив этой операции. Повторюсь, мы заслали человека, его куратор, Стросс, считает, что мы выбрали правильную кандидатуру и у него хороший шанс на успех. Но, по правде говоря, мы никогда особо не надеялись увидеть, как они плывут по Потомаку под белыми парусами. Если вы меня понимаете.
— Понимаю, — угрюмо кивнул руководитель Манхэттенского проекта. — Я отлично вас понимаю.
— И мне очень жаль, — Донован открыл дверцу своей машины, — когда я с ним познакомился, он показался мне перспективным молодым человеком.
Глава 36
В бараке, куда внедрился Блюм, обитало человек триста — по двое-трое на каждую койку.
После переклички он зашел внутрь. Усталые лагерники, вернувшиеся после смены, громко вздыхали и стонали, пристраивая свои изможденные тела на тощих соломенных матрасах и пытаясь подлечить свои волдыри и язвы. Блюм предполагал, что пройдет какое-то время, прежде чем немцы сверят данные проверки со списками умерших накануне.
Он старался дышать пореже, чтобы спастись от зловонного запаха немытых тел и человеческих испражнений. Со всех сторон раздавались жалобы, кашель, люди чесались и пускали газы. Некоторые в оцепенении бормотали себе под нос что-то бессвязное. Еще в Англии его привили от тифа, дизентерии и всех возможных зараз, распространенных в лагере. Однако тут от одной только вони его буквально выворачивало наизнанку. А еще вши. Наконец Натану удалось отыскать койку с одним обитателем.
— Здесь свободно? — спросил он у человека, лежавшего на нарах.
— Новенький? — заключенный посмотрел на Блюма красными воспаленными глазами.
— Да, — ответил Блюм. — Сегодня прибыл.
— Новичкам к задней стене, — мужик с верхней полки указал вглубь барака. — У отхожего места.
Стараясь дышать через раз, Блюм двинулся дальше.
В самом конце барака на верхних нарах растянулись двое. Один из них, великан, обрабатывал гнойные раны на ногах. Другой — худощавый с мелким, как у хорька, лицом и бегающими настороженными глазками. Никто из них не пошелохнулся, чтобы освободить ему место.