Одиночное плавание
Шрифт:
– Витя, что стряслось?!
Курышев рассказал все как было.
– Ну-ка, пойдем к начпо! Меня как раз к нему вызывают…
Начальника политотдела эскадры капитана 1 ранга Василия Павловича Ткачева, в отличие от своего предшественника, подводники любили и уважали - за человечность, отзывчивость, готовность помочь найти выход из трудных житейских и служебных ситуаций. Как ни странно, но именно политработник сразу же оценил труды молодого офицера и немедленно позвонил начальнику штаба Северного флота адмиралу Вадиму Коробову. Вадим Константинович вспомнил «умного лейтенанта» из Гремихи и пригласил его на приём. Вместе с Курышевым, дабы тот не робел перед большим начальством, Ткачев направил в Североморск, столицу Северного флота и «Хулигана Сазанского».
Адмирал Коробов встретил их тепло, подвел Курышева к карте Атлантики.
– Объясни, лейтенант, почему они берут нас на таких дистанциях, а мы их нет?
Курышев четко изложил техническую суть проблемы.
– И что нам делать?
– А делать надо то-то и то-то…- Уверенно излагал старший лейтенант то, что было давно уже продумано и отчасти просчитано.
Тогда первый заместитель командующего флотом адмирал Коробов позвонил командиру 4-й эскадры контр-адмиралу Василию Парамонову и дал сначала устный, а потом и письменный секретный приказ: старшего лейтенанта Курышева освободить от всех вахт и служб, дабы тот «чертил свои иероглифы», то есть занимался наукой.
Курышева поселили в помещёнии отдела разведки эскадры (верхний этаж казармы «Помни войну!»). Выделили ему стол и стул. Назначили куратора - разведчика капитана 3 ранга Виктора Михайловича Хламкова.
Тем временем адмирал Коробов доложил о работах Курышева в Москву - первому заместителю Главнокомандующего ВМФ СССР адмиралу флота Николаю Ивановичу Смирнову. Тот распорядился отдать расчеты лейтенанта на экспертизу в профильный НИИ. Что и было исполнено без промедления.
И тут ведомственная «наука» обиделась. Восемнадцать титулованых мужей науки подписали разгромный отзыв, где отмечалось, что «метод Курышева не только не повысит дальность обнаружения, но и уменьшит ее на 30%». Резюме - надо бы наказать нахального лейтенанта.
И предстал Курышев на ковре перед начальником политотдела эскадры Ткачевым.
– Вот приказали тебя наказать.
– Грустно вздохнул Василий Павлович.
– Что делать будем? Ладно, не вешай носа, что-нибудь придумаем…
Неизвестно, успело или нет исполнительное начальство занести в служебную карточку старшего лейтенанта Курышева строгий выговор. Известно другое - адмирал Коробов, моряк от Бога и Герой Советского Союза - взял Курышева под свою личную защиту и снова позвонил в Москву адмиралу флота Смирнову. Тому тоже стало жаль «нахального» лейтенанта, и Николай Иванович принял соломоново решение: пусть Курышев соберет свой аппарат и докажет на практике эффективность своих расчетов. А там видно будет - наказывать его или награждать.
Разговор с высоким начальством состоялся по «вертушке» в присутствии старшего лейтенанта Курышева.
– Ты все понял?
– Спросил его Коробов.
– Что тебе нужно!
Курышев назвал необходимые ему приборы и материалы.
Адмирал выдал ему 400 рублей на командировочные расходы и отправил по Советскому Союзу с рекомендательными письмами от военного совета Краснознаменного Северного Флота.
– С Богом, лейтенант! Победишь, докажешь, сделаешь - флот тебе памятник поставит. При жизни. Только сделай - не ради диссертации, ради дела. И держи все это в секрете…
И Курышев отправился в долгий путь в сопровождении трех специалистов-акустиков В.М. Хламкова, А.М. Сумачёва и Ю.В. Буковского…
На Лубянке бар «Кукушка»…
Мы сидим с героем этих строк в прокуренном баре «Кукушка» на Лубянке, беседуем, косо поглядывая на двух типов за соседним столиком, которые внимательно прислушиваются к нашему разговору. Ну, да пусть слушают, хотя речь идет о некогда суперсекретных вещах.
– Я проехал весь Союз от Риги до Новосибирска.
– Рассказывал Курышев.
– Встречался с академиками Колмогоровым и Глушковым, со специалистами в области цифровых технологий. Практика флотской гидроакустики теперь дополнилась математической теорией вероятности.
Академик Виктор Михайлович Глушков направил меня во Львов, где уже собрали первый отечественный малогабаритный цифровой анализатор спектра шумов - «БПР-214».
Адмирал Коробов дал мне семь рекомендательных писем на предъявителя с просьбой оказывать мне максимальное содействие. Письма с такой солидной подписью безотказно действовали.
В подмосковном Зеленограде с закрытой выставки мы получили, благодаря усилиям адмирала флота Смирнова один из первых наших малогабаритных компьютеров.
Вскоре из двух первых цифровых анализаторов, созданных в СССР, оба уже были в Полярном, в неприметном домике возле нижнего КПП.
Начальник управления боевой подготовки ВМФ СССР адмирал Григорий Алексеевич Бондаренко всеми правдами и неправдами добывал и переправлял новейшее оборудование в Полярный. Надеялся, что именно там, работа по острейшей флотской теме, получит наибольшую скрытность от американской разведки, которая, разумеется, не оставляла без внимания закрытые военные НИИ. Какому Джеймс Бонду придет в голову выслеживать никому неизвестного старлея в его задрипанном сарае, гордо именованным «лабораторией шумности».
Быть может по тем же соображениям адмирал Г.Бондаренко инкогнито (минуя командира эскадры контр-адмирала В.Ларионова) наведывался в курышевскую «лабораторию шумности» без лишнего шума.
– Необходимо было наладить сопряжение цифрового анализатора с портативной ЭВМ, то есть персональным компьютером.
– Рассказывал Курышев, настороженно поглядывая на наших задумчивых соседей.
– У меня это получилось.
И тут первая стычка с РТУ - радиотехническим управлением ВМФ СССР. Дело в том, что академик Глушков получил ту же задачу, что и я. Но у него что-то там не заладилось. Потребовались немалые деньги на проведение работ в АН СССР. Суть скандала: академия наук делает за 200 тысяч рублей то, что лейтенант Курышев делает для флота бесплатно.
Зам Главкома Смирнов вызвал адмирала Коробова и старшего лейтенанта Курышева в Москву (должно быть ни один лейтенант ещё не переступал порога столь высокого кабинета) пригласил начальника РТУ ВМФ, контр-адмирала имярек. Тот стал было защищать честь мундира, ссылаться на письмо академиков и постановление ЦК КПСС, но Смирнов его резко оборвал:
– Можешь засунуть все это себе в ж…! Ты, п…, понял, что надо делать!
– Так точно!
– А теперь катись, п…, отсюда!
Отныне адмирал флота Смирнов взял всю ответственность за научно-практическую деятельность Курышева лично на себя.