Одиночный побег

Брод Михаил

– Что-то не так?

– Нет-нет, все нормально, – Олег снова стал серьезен.

Евро оказались настоящие.

Выйдя из банка, Олег по-прежнему нес дипломат, а его обдувал весенний ветер. Деревья радостно качали ветками, и даже щебетали птички. Итак, у него был миллион евро! Да еще этот загадочный вексель на двести миллионов рублей… «А почему векселя четыре, – думал Олег, – где пятый? Он же говорил, на миллиард… Обналичил, наверное, этот Боря, отсюда и евро в пачках. Однако, деньги бесхозными не бывают. Кто-то наверняка их уже ищет. Боря этот, видать, жулик большой, не исключено, что и обокрал кого-нибудь. Так что грабь награбленное, как говорится. Не грохну ли бы… Жаль лишь Катю, мою несостоявшуюся невесту. Нет, от денег надо как-то избавиться, вложить куда-нибудь,

или закопать, пока не догнали».

Олег знал, что такое деньги. Когда-то у него была своя строительная фирма. Он строил дома для «верующих». Да, был один батюшка, тот самый отец Варнава, иеромонах из Конаково. Он проповедовал о скором апокалипсисе. Его даже по телевизору показывали. Излишне говорить, что его знали, приезжали со всей страны, оставались жить в деревне подолгу. Большая борода до пояса, изгнание бесов по требнику Петра Могилы, и тысячи человек хотели скрыться в лесах после его проповедей. Угол Вологодской области, рядом непроходимые леса. В лесах, может быть, не удобно, а вот в небольших домах шесть на шесть с унитазом и печкой проживание им гарантировали за небольшие, относительно, деньги. Там же, в деревне под Конаково, и начали строить первые дома. Шестьсот тысяч за дом – это вам не два миллиона в Подмосковье. Батюшка получал свои пятнадцать процентов. Дерево Олег закупал в Карелии, и тут тоже помогли батюшкины связи – знакомый епископ служил в Карелии, у него были спонсоры с местного лесозаготовительного завода. Качество дерева играло на брэнд: карельская береза и сосна – это лучше, чем местный кругляк. Бригады строителей свои, а не из местных вологодских алкашей. Он продал тридцать восемь домов. Все шло хорошо, пока батюшку не объявили еретиком, а все его счета арестовали. Он ведь был иеромонах, им вообще собственности не полагается иметь. «Обет нестяжания» так сказать! Может, с начальством не поделился, а, может, просто не понравился властям его параллельный бизнес. Батюшку вывели за штат. Поп –расстрига уже не имел того влияния, что раньше. Церковные власти бдительно следили за тем, чтоб мимо них копейка не проплывала.

– Деньги! Деньги! Вот, что им нужно! – кричал, сверкая глазами, отец Варнава на проповедях преданной пастве, не захотевшей разбегаться от пастыря. Проповедовал он, правда, теперь с крыльца собственного дома. Борода его, словно осиротев без прихода, развевалась на ветру драной мочалкой.

Плохо было, что наслали налоговую. Олег использовал «помойки» – фирмы однодневки для черного обнала. Инспектор это пронюхал. Пришлось заплатить приличную взятку, чтоб не присесть на несколько лет. А ведь были еще непогашенные кредиты. Кризис 2008-го года подкосил его окончательно. Заказы прекратились, долги стало отдавать нечем. Он продал и бизнес, и машину, теперь сидел на бобах. Докатился даже до работы таксистом. А ведь раньше на заработанные деньги он купил эту квартиру в Новых Черемушках, слегка подержанный Rangе Rover. Тогда были и дорогие рестораны, и ежегодные туры заграницу, и красивые женщины. Тогда он познакомился и с Леной, которую все устраивало.

Через час он уже смотрел в ноутбук и пролистывал новостные сюжеты. Вот он, они уже знают! Нажал значок видео. «Криминальная хроника»:

– В отеле Мариотт, – начала ведущая металлическим дежурным тоном, – в лифте сегодня утром около 10.30 обнаружен труп неизвестного мужчины. Его сожительница также найдена мертвой в номере.

Фото Бори и Кати выплывает на экран.

– Родственников и знакомых погибших просим обратиться по телефонам… – продолжала теледива. – Предположительно, женщина погибла в результате алкогольного отравления, мужчина же убит ударом ножа. Вероятно, накануне с ними проводили время как минимум еще двое. Один помогал подняться в номер, второй появился позже. Однако, в номере пока не найдено посторонних вещей.

Камера наблюдения показала силуэт Олега, везущего коляску с Борей по коридору. Его лицо неразличимо издалека. Вид со спины тоже мало информативен. Таким же выглядел и нотариус.

Вот в чёрно-белом изображении Олег выходит из номера – в его руке дипломат. Вид сзади, лица не видно. Вытирает ручку двери платком.

– Этот же человек выходит на первом этаже и на шестом из лифта. Кто-то видел его на открытии бутика на минус первом этаже. Составлен фоторобот одного из двух посетителей.

Дикторша закончила:

– Всех, кто что-нибудь знает об этом человеке, просим сообщить по номерам…

Олег оценил фоторобот, показанный по телевизору и его передернуло. Конечно, он не похож, но черт его знает… На секунду он почувствовал себя волком, которого обложили флажками:

– Ну, ищите, ищите… – Он же не регистрировался на ресепшене – всего лишь помог инвалиду добраться домой. – А с камер ваших сам черт не разберет. Все издалека… Конечно меня будут искать, – думал Олег. – Но не те страшны, которые от закона, их можно и купить наверняка, – а вот те, у кого Боря эти деньги украл….

Хотелось спать после бурного вечера накануне, в голове стоял звон.

«Ну что ж, игра началась, – думал он, – черт с вами, отступать некуда, я убийца, грабитель, и все такое. Куртку мы сменим, стрижку тоже, будем брутальны – череп как у Ван Дизеля и отпущу эспаньолку – это сейчас модно. Тем более, щетиной уже подзарос. Да и в парикмахерской не был давно.» Когда он разговаривал с собой, использовал местоимение «мы», как будто он – это он и еще кто-то, ангел-хранитель, наверное, хотя, в данном случае, скорее, черт.

Олег подошел к портфелю. В одной красной папке лежали все Борины бумаги. Это были замысловатые еврооблигации, выписки по акциям, векселя. Там были бумаги Газпрома, Роснефти, других крупных компаний. Те самые четыре векселя на «Урожай». Выпущены в 2000-м году, ничего себе – десять лет прошло! Там были и Борины договора на вклады в банках. «Сколько же у него денег?» – подумал Олег. – Нотариус…, пожалуй, надо его найти и заплатить, чтоб он держал язык за зубами…, впрочем, какой нотариус ночью? Так он тоже из шайки! Конечно! Значит, и не полезет он никуда. Да и на кой черт мне эти бумаги? – подумал Олег, зевая, – наверняка, какая-нибудь липа! Миллион евро тоже хорошо. Можно пожить на природе, снять дом, или даже купить, а то и дачу хоть на Николиной горе. Впрочем, лучше куда-нибудь подальше – в Турцию, Тайланд, Мальдивы… Или все потратить на путешествия, объездить весь мир, посмотреть Китай, Японию, Австралию, Гран Каньон… А, может, снять дом во Флориде? Там, говорят, много наших звезд. Вообще определенно надо куда-нибудь смыться и залечь на время.»

Засыпая, он все еще думал о своем положении. Олег прекрасно понял, что он планировался всего лишь в роли наживки. Несчастные, скорее всего, сами имели отношение к этому «Урожаю», накропали векселей на миллиард, да и нашли лоха, который им эти деньги принесет! Неслучайно же в церковь приперлись! Найти какого-нибудь идиота подоверчивей. Ну, а дальше лежать бы ему где-то в канаве, отравленным этой самой водкой «местного разлива» … Да мало-ли таких валяется! Может, уже один и лежит где-нибудь, который обналичил? Тоже видать… верующий, бедолага. Знать бы, настоящие ли это векселя… Ну и хитрые твари! А заводик-то немаленький, если векселя по 200 лимонов! Интересно, какое отношение к нему имел этот Боря? Неслучайно же они говорили, что они в Углегорске работали на спиртовом заводике?! – вспоминал Олег. – А может, эти векселя вообще краденые или фальшивые? Тогда меня посадят, сунься я куда-нибудь с ними. А, завтра разберусь!» Дрема сморила его, и он заснул у ноутбука, не закрыв крышку, как есть, упав на спину на диван, лишь сняв штаны и прикрывшись одеялом.

С утра в дверь позвонили.

Олег подошел к двери и посмотрел в зрачок – там стояли участковый с соседом в вечной лыжной нестиранной шапке, но без пива на этот раз.

Выругавшись про себя, Олег спешно спрятал портфель под стол и натянул штаны:

– Сейчас-сейчас!

Участковый, лет сорока круглолицый служака из современных, то есть в меру упитанный и без каких-либо социальных пролетарских признаков, вежливо представившись, спросил:

– Вы не выбрасывали пару дней назад телевизор из окна? Вот товарищ утверждает, что видел ваше окно открытым.