Одиночный побег
Шрифт:
Олег обреченно покатил Борю к выходу.
Там оказалась белая «Волга» скорой помощи 20-летнего возраста примерно. Рядом курил не внушающий дружелюбия мужичек водитель. Посмотрев на всю честную компанию, он открыл заднюю дверь, куда обычно засовывают носилки.
– Обратно не буду вытаскивать, – пробурчал он, запихивая туда коляску.
По его лицу было ясно, что раз он сказал, значит, так и будет.
Олег помог Боре сесть на переднее сиденье.
– Да не тушуйся, шеф! Заплатим! –
Катя посмотрела на Олега:
– А вы очень торопитесь? Может, доедете с нами до гостиницы? Мы заплатим, вы не волнуйтесь!
– Да что уж там, – смутился Олег. – Не тороплюсь.
Он не знал, почему так сказал. Уже давно хотелось свалить отсюда. Язык как-то сам не повернулся сказать «пока». Добрый он что ли? Тоже добренький нашелся! Да не пошли бы они! Впрочем, все равно делать нечего. Теперь он безработный и холостой. Наверное, добрый. Да и вдруг действительно заплатят? Деньги не помешают.
Он сел в эту «Волгу» и поехал вместе с ними.
Лицо водителя не излучало радости.
– Где тут у тя магнитола? – повеселел Боря. – А ну давай включи к какую-нибудь музычку! – он стал вертеть ручку. – Да не робей! Заплатим, деньги есть! Бог прикует – рога вырастут! За музыку сделаю тебе надбавку!
Катя весело поглядывала по сторонам. Ей, видимо, нравилось, что все так благополучно устроилось.
– А вы москвич? В Москве родились? – она уставилась на Олега, как будто от этого вопроса зависело, будут они дальше общаться или нет.
– Я в Москве, – ответил Олег нехотя. – А вы?
– А мы из Углегорска. Боре на заводе направление дали в Сербского. Мы сейчас по поликлиникам ходим, справки собираем… – она затарахтела довольно быстро.
Олег умел отключаться.
Мягкая музыка в машине и монотонный рассказ Кати навели на него легкий ступор. Он думал о Сашке Михайлове, о войне… Сквозь музыку из-за стекла доносилась переливчатая, как ручеек, речь Кати, пока все не потонуло в белом мареве забытья.
…Грозный, январь 95-го. Поземка мела по разрушенным бетонным плитам.
Батальон прорывался к дворцу Дудаева. Из разрушенного дома стреляли. Где-то засел снайпер. БМП догорала неподалеку. «Монах» приказал залечь среди арматуры и развороченного бетона.
В пустых глазницах дома напротив то и дело появлялись красные точки. Надо было пересечь эту площадь. Без танка здесь не обойтись. Шарахнуть бы хорошенько по нижнему этажу так, чтобы весь дом осыпался! Но танка не было. Ситуация приобретала неопределенно затяжной характер.
Вдруг Белов закричал:
– Прекратить огонь!
В оконном проеме замаячила белая тряпка. Кто-то размахивал белой тряпкой, привязной к дулу автомата. Десантники, среди них Олег, вылезли из укрытия. С той стороны показался человек. Кажется, он вышел из подвала.
– Эй, командир! – закричал чеченец. – У нас тут гражданские, раненые! Пускай уйдут! Давай перемирие!
Белов знал, что перемирие может быть выгодно духам, так как они ждут подкрепления. Он вылез на поверхность.
– Кто говорит?
– Это я говорю – Хамзат Бароев, полевой командир!
Старлей оглядел оставшихся десантников и позицию.
– Чего надо? Откуда там гражданские? Дом давно разрушен! – заорал он в направлении чеченов.
– А я знаю?! – Хамзат тоже кричал. – Слушай, пошли одного сюда, а я к тебе пойду. Что горло драть?!
Белов спустился к бойцам. Там было человек десять.
– Кто пойдет к духам?
Олег вызвался сам. Он не знал почему. Наверное, потому что все молчали. Он слышал эти рассказы про найденные трупы наших ребят с отрезанными носами, выколотыми глазами… но все же пошел.
– Молодец, сержант! Оставь документы и оружие, – скомандовал «Монах».
– Может быть, взять пару гранат? – Олег вошел в роль героя.
– Не надо рисковать.
Олег заметил тогда, как уважительно посмотрели на него ребята. Краска прилила к лицу. Что-то защекотало под ложечкой и потянуло внизу живота. «А вдруг не вернусь?» – промелькнуло в голове. Мама, девушки… все неслось стороной. – «Нет, – он отбрасывал эти мысли, – война есть война, я должен отличиться».
Белов хлопнул его по плечу, и Олег влез на бруствер и закричал:
– Я иду!
С той стороны уже шел по площади Хамзат.
– Эй, Хамзат! – крикнул Белов. – Подними руки, чтоб я видел!
Хамзат на мгновение остановился, затем медленно поднял руки.
– Хорошо! Только пускай твой тоже поднимет!
Олег поднял руки и в таком положении поравнялся с чеченским командиром. Хамзат посмотрел на него косо и зло, выдавил из себя, усмехнувшись:
– Не бойся, мы тебя не больно зарэжем!
Он уже прошел мимо, прежде чем Олег успел ответить что-то.
У подвала его встретили два чечена, ощупали с головы до ног и слегка подтолкнув, спровадили внутрь.
Внизу было накурено. Работала рация. Значит, у них была связь и, возможно, скоро будет подмога. На столе посреди комнаты стояла бутылка водки, стаканы, там же валялись шприцы, бинты, какие-то лекарства или наркотики. В углу сидел трясущийся старик. Видно было, что ему страшно.
В глубине он заметил женщину с двумя детьми. Все они зло смотрели на Олега. Какой-то раненый чечен подошел к нему и что-то начал орать на своем языке. Рыжий конвоир с большой бородой резко одернул его и указал дулом автомата на его место.