Одинокая блондинка желает познакомиться, или Бойтесь сбывшихся желаний!
Шрифт:
На последней ноте нас прыжками нагнал Магриэль и взмолился:
– Леля, я согласен на любую сумму в пределах разумного, только не пой больше!
– Вот видишь, Фу-Фу, как эти эльфы не любят конкуренции, – обратилась я к осьминогопауку. – Но когда так убедительно, а главное – щедро просят… иногда можно пойти навстречу.
– А хахшше шуфсссфо пффессноххо? – возмутился клейкий ногастик. – Не соххлашшайсяя! Пошшемуу оно тошно стсааать?
– Им чуждо чувство прекрасного! – картинно закатила глаза. – У них его нет!
– Есть,
Какое интересное и неожиданное средство воздействия на лопухастеньких! Я запомню!
– М-дя-а, – протянула я задумчиво, разглядывая несчастного эльфа с травмированными ушами, – не понимают некоторые отсталые от культурной революции личности своего счастья.
– А сутьи хто? – поддакнул образованный Къяффу и заслужил мое полное и безоговорочное одобрение.
– Вот-вот, – мстительно добавила я. – Мы вас в жюри не выбирали, но, так и быть, пойдем навстречу жаждущим уединения с природой и заткнемся за определенное вознаграждение. Размер которого определим позднее. Ибо я устала и желаю отдохнуть! И не надейся, что я забуду об этом. – Это уже в сторону облегченно вздохнувшего ушастика.
Высказавшись и обрисовав Магриэлю радостные перспективы, я свернулась калачиком посредине своего желеобразного матрасика, не обращая внимания на пропитавшую меня сверху донизу клейкую слизь. Сладко посапывая, последнее, что я уловила, погружаясь в глубокую дрему, – мой породистый иноходец сменил прыжки на плавную рысь.
– Умница, Фу-Фу, настоящий мужчина, – пробормотала я, отключаясь.
– Леля, вставай! Просыпайся! – начал меня тормошить неугомонный брюнет, вытаскивая из уютного забытья.
Я зевнула, присаживаясь, и, не открывая глаз, поинтересовалась:
– Уже приехали? Конечная станция – гарем князя диэров?
– Еще нет. Остановимся на ночевку, а завтра пешком до города, – объявили мне дальнейшие планы.
– Мрак! – пожаловалась я, сползая с Къяффу. – Мало того что мне там отрабатывать, так еще и пешкодралом до этого сексуально активного элемента тащиться?! Где справедливость? Нет ее ни на этом свете, ни на том!
– Площщай, Лелля, – вдруг выдал мой осьминожка. – Я ниххохсса сеффя не саффуссу!
– Прощай, Фу-Фу, – расчувствовалась я и, заливаясь слезами, полезла обниматься. – Честное слово, я бы с радостью приняла твое искреннее предложение ног и сердца, но я другому отдана и буду век ему вредна… Долг, понимаешь, зовет и в мягкое место пинает. Будь он неладен! Чтоб ему вечно икалось, тому эротоману с гаремом!
– Хосселл! – веско приласкал диэра поддакнувший Къяффу. – Фафнихх!
– Истину говоришь, мохноногенький ты мой, – умилилась я. – Как есть козел и бабник!
В стороне кто-то сильно закашлялся. Выяснять, кто именно из наших ушастых двуногих был против наших эпитетов, мне было лень и некогда. Я эмоционально прощалась с новообретенным приятелем, обмениваясь координатами, приглашая в гости и порываясь дать номера аськи, скайпа и мобильного телефона. Мы еще немного порыдали друг у друга в объятиях, вытерли жгучие слезы… (Мне это проделать было намного труднее: глазки друга постоянно уворачивались. Пришлось отвлечься от патетического момента и, разом изловчившись, зажать хотя бы один, чтобы вытереть соленую жидкость и продемонстрировать признательность и дружелюбие.) И расстались довольные друг другом.
С неимоверным трудом покинув милого друга и неназойливого ухажера, я еще долго стояла и махала ему вслед запыленной банданой тролля, которую стащила, когда давала непререкаемые указания, куда меня нужно уложить на ночь. Это в отместку за предательство. Эльфам тоже досталась своя личная порция указаний и пожеланий, которая закончилась словами:
– А завтра мы обсудим размер гонорара за мое молчание!
Брюнетик тут же сник и, опустив ушки, постарался затеряться в толпе.
Наивный! Да чтоб я и деньги не унюхала! Да он скорее полиняет!
Вот с такими звенящими, шелестящими и греющими душу и кошелек мечтами я мирно улеглась спать снова, мило предупредив спутников:
– Если кто-то наберется наглости потревожить мой сон, то ему придется просить политического убежища в другом гареме!
– Вставай, несчастная! – Кто-то визжал у меня над ухом мерзким фальцетом и чем-то тыкал мне в бок. Ощутимо тыкал, пакостник, болезненно.
А по-моему, тут кто-то нарывается на бесплатную пластическую операцию! Кто-то чересчур экономный и неосторожный! Потому как ему явно жить надоело!
Накрутив себя до состояния красных точек в глазах и дыма из ноздрей, я подпрыгнула с намерением дать отпор и популярно объяснить, как неразумно спешить в объятия смерти в таком молодом возрасте. И тут я как-то даже опешила. Смертник исчез.
Это как?
Но визг все еще раздавался из… района коленок.
Странно! Это я сплю и грежу?
Я медленно опустила голову и выкатила от изумления глаза… передо мной бесновалась ожившая бледная поганка. Ну, если грибы неведомым чудом сумеют прыгать, вопить и начать размахивать ветками. По крайней мере, это скачущее создание было ну очень похоже на гриб.
Закутанное по самые глаза и уши существо надело на маленькую башку крошечную клетчатую повязку из материи наподобие «арафатки», как если бы ее натянули поверху на пробковый шлем времен английской колонизации Востока. Из-под этой импровизированной шляпки вырывались достаточно странные заявления типа: «Я тебя сейчас полоню!» или «Трепещи, женщина! Я – бейон!»
Невыспавшаяся, а потому крайне вредная девушка, устав смотреть на танцы народов мумба-юмба, подцепила сию поганку за шиворот и на вытянутой руке брезгливо поднесла поближе к лицу. Существо подверглось рассмотрению со словами: