Одинокая блондинка желает познакомиться, или Бойтесь сбывшихся желаний!
Шрифт:
Дальше время пролетело очень быстро: мужчины опьяненными мотыльками топорщили усики и крылышки, увиваясь за хорошенькой Эляль, а я сиротливо корпела над анкетой, изредка отрывая спутников от увлекательного занятия охмурения красотки уточняющими вопросами типа:
– Кто-то может сказать, какой ширины у меня бицепс?
Или:
– Ребята, поясните про трицепс и где он у людей находится?
И как апофеоз этому фарсу:
– Что такое «Мускулюс глютеус»? [17]
17
Ягодичная
И когда мне показали…
Вот тогда этим жлобам ушастым показала я! Всю глубину своей обиды! Я громила эту роскошную приемную без единого звука, мстя судьбе за насмешку, эльфам – за инфантилизм, красотке – за пренебрежительное отношение. В общем, выпускала накопившийся пар…
Крушилась о стены шикарная мебель, со свистом мелькали деревянные линейки и карандаши, порхали в воздухе листочки бумаги и гусиные перья, разлетались в стороны какие-то предметы… Чернила разноцветными серо-буро-малиновыми разводами окрасили собою все, что могли окрасить…
По приемной носился мини-ураган по имени Леля! Не зря на Земле ураганам присваивают женские имена! Ой не зря! Кто-то, видимо, до этого видел женщину в таком неукротимом состоянии и проникся на всю жизнь…
Спустя какое-то время я выдохлась, осмотрела нанесенные разрушения и… заржала. Смеялась взахлеб, зажимая руками непослушный рот, повизгивая и подвывая. И поверьте, было отчего! Эльфы проявили чудеса рыцарского героизма и закрыли своими телами секретаршу. Причем все трое и сразу! Получился эдакий многослойный бутербродик, или коробочка, если следовать спортивной терминологии! Секьюрити, блин! Но и это еще не все! Ха-ха-ха! Мою грудь просто рвало от неудержимого смеха. Мне было сейчас видно то, о чем они еще даже не догадывались…
Кстати, и где охрана? Почему я тут бесчинствую в одиночку, разношу офис и ни одна живая душа не пытается мне помешать? У бабули глухота прогрессирует? Или она из своего личного болота не выползает? Непонятно.
– Ты закончила безобразничать? – сквозь зубы поинтересовался Магриэль, сползая сверху бутерброда и с кряхтением вставая.
– Ха-ха! Еще не знаю! – честно призналась я, разгибаясь и с трудом выдавливая из себя фразу между взрывами хохота.
– И что тут смешного? – недовольно спросил брюнет, недоуменно оглядывая себя с разных сторон и на всякий случай отряхиваясь. – У меня одежда не в порядке? В краску залез или чернилами запачкался?
– Нет! Ха-ха! – продолжала заливаться я и, увидев, что он начинает злиться, невежливо ткнула пальцем, привлекая его внимание к насмешившему меня предмету или, если можно так выразиться, – обстоятельству.
Магриэль перевел взгляд и окаменел, словно изваяние…
– Никогда не знал, что ты такой волосатый! – пожаловался Болисиэль, теперь уже он сползал с баррикады. – В следующий раз, будь другом, побрей ноги.
– Это не я, – растерянно открестился Лелигриэль.
– Да! Это не он! Ха-ха! – подтвердила я, ухохатываясь.
– А кто? – спросили братья в унисон.
– Это… она! Ха-ха! Ваша внезапная любовь! – глядя на ошалевших мужчин, угорала я.
И тому были особенные причины! У нашей красотки обнаружились симпатичные козлиные ножки, покрытые черной густой шерстью. Они заканчивались раздвоенными полированными копытцами, представьте себе – позолоченными для пущего эффекта.
– Ой-ой! – сказала полураздавленная жертва трогательной мужской заботы. Она села с жалобным стоном, изящно пригладила волосы и одернула задравшуюся юбку. Потом обвела нас удивленным взглядом, осознала предмет всеобщего ажиотажа и моментально вызверилась: – Ну, что вылупились? Сатира никогда не видели?
– Нет! Ха-ха! – созналась я. – Простите! Ха-ха! Это я не над вами! Ха-ха!
– Безобразие! – выдала красотка-сатир, поднимаясь.
– Она… козел? – убито произнес Болисиэль, пребывая в шоке от непоправимых перемен в облике симпатичной женщины.
– Сам козел! – огрызнулась Эляль. – Во мужики пошли нервные!
– И не говорите, – тут же согласилась я. Смеяться болел живот, а то у меня опять бы разразилась истерика.
– Леля, ну почему с тобой всегда тяжело? – расстроенно высказался оттаявший от убийственной картины Магриэль, который, как всегда, сразу все стрелки перевел на меня.
– Со мной?! – задохнулась я от возмущения, сразу излечившись от приступов хохота, и начала оглядываться в поисках чего-нибудь тяжелого. В крови бурлил яростный огонь, он искал выхода, и во что эти всплески выльются – в драку или хохот, заранее предугадать было невозможно.
– Конечно! – уверенно подтвердил камикадзе, не подозревая о витающей над ним смертельной опасности.
– Ах та-ак! – В мое поле зрения попал большой цветочный горшок с произрастающей в нем лианой, закрученной фигой. Твердым шагом приблизившись к вожделенному предмету, я взяла его в руки, взвесила и метнула в обидчика.
Магриэль ловко нагнулся, уворачиваясь от летящего снаряда. Горшок перекувыркнулся в воздухе, и из него вывалилось растение. Растение? Через минуту я бы так не сказала, потому что эта зеленая штучка перегруппировалась, превратив себя в подобие собачонки, и даже отрастила ноги, когти и зубы. Поклацав зубками и поскрежетав коготками для приличия, это непонятное создание матери-природы («Берегите и лишний раз не будите мать вашу!») принялось гоняться за всеми, кто был на полу (себя и Эляль исключаю. Мы встретились на столе и вдвоем следили за всем сверху). Сам горшок громыхнул в противоположную дверь и рассыпался осколками.
– Что это?.. – шепотом спросила я сатиршу, бдительно наблюдая за беснующейся внизу «собачкой», которая никак не могла выбрать объект пламенной любви, а потому любила всех по очереди и одновременно, хватая мужчин за штаны и сапоги.
– Фикакус, – тоже шепотом ответила мне девушка.
И я, естественно, все сразу поняла!
– Замечательно! – «обрадовалась» я краткому объяснению, не спуская глаз с повисшей на штанах у Болисиэля зеленой дряни. – А поподробнее?
– Растение-перевертыш, большую часть времени проводит в спячке, – голосом бывалого лектора поведала мне соседка по столу. – Активируется редко и обладает мерзким характером. По какой-то причине не любит мужчин… Большего не знаю.