Одинокая блондинка желает познакомиться, или Бойтесь сбывшихся желаний!
Шрифт:
– Спасибо, – тихо сказал Магриэль, растеряв весь гонор. – Я буду тебе очень признателен.
– И моя благодарность выльется через край и утопит тебя! Так? Ты лучше расплатись, а потом можешь в благодарность премию выдать! – съязвила я, стараясь не показать охватившей меня жалости и не ударить по раненому самолюбию мужчины еще сильнее.
Зачем наживать врагов? Тут с такими друзьями коньки бы не отбросить!
– Пока, ребята! Долгие проводы – лишние слезы, а я надеюсь попасть в гарем молодой и не опухшей, – сообщила я им всем и уже развернулась к выходу, таща на прицепе сизую маловменяемую
– Леля, подожди секунду, – попросил шатен, подходя ко мне, и сунул в руку что-то твердое и овальное.
– Это что? – Я шарахнулась, как черт от ладана, мне не хотелось сюрпризов.
– Портрет нашей сестры, – скорбно объяснил он и добавил: – Найди ее, пожалуйста, пока отец нас не прибил за то, что не усмотрели.
– Приложу усилия, – рассеянно ответила я, рассматривая миниатюру, изображающую молоденькую эльфу.
Хуже этого незабываемого портретика-миниатюры с предполагаемой надписью «На память» могли быть только фотороботы из серии «Их разыскивает полиция». Там изобразили нечто (потому что «кем-то» сей перл народного творчества назвать нельзя даже с большой натяжкой) с длинными кроличьими ушами, личиком «интеллект весь внутри – ищите и обрящете» и дивной прической «я упала с сеновала – тормозила головой». Мрак! Это ей художник слегка польстил по обыкновению или братцы опять на всем сэкономили и намалевали сами? Да с таким портретом я мимо нее сто раз пройду и не узнаю!
В голове закрутились строчки: «Таких не берут в космонавты» [19] . Хех, в космонавты, может, и не берут, а вот в гарем, судя по всему, – запросто. Заниженные критерии отбора? Да не может у таких красавчиков-братьев быть такой замурзанной сестренки!
– Болисиэль, – начала я мягко, – ты бы не мог описать ее своими словами? Чтобы меня зрение невзначай в самый ответственный момент не подвело?
– Я понимаю, – тяжело вздохнул он. – У Сириэль никогда не было художественного дара.
19
Песня группы «Манго-Манго».
«Это далеко не единственное, чем ее обделили при рождении», – подумалось мне сгоряча. Но кто его знает? Возможно, она и права, дав стрекача от докучливых родственников и жениха – невыносимого жлоба.
– Наша сестра – изящная, очень красивая блондинка с зелеными глазами, – кратко описал сестру шатен.
– Особые приметы? – поинтересовалась я, представив себе милое зрелище, как я сломя голову бегаю по гарему и заглядываю всем блондинкам в глазки с вопросом: «Ты, часом, не Сириэль?» Ага: «Вы продаете славянский шкаф?»
– Что ты имеешь в виду? – насторожился блондин.
Он подошел вовремя, чтобы помочь мне поддержать не выговаривающую «папа-мама», самоуспокоенную сатиршу Эляль, с похвальным рвением пытающуюся пристроиться у меня на плече. Плечо сдавать в аренду не хотелось, и помощь я приняла с благодарностью. Попутно объяснила, словно профессиональный мент:
– Шрамы, родимые пятна, татуировки.
Аж сама содрогнулась!
– Ничего такого у нее нет, – поспешно заверили меня братья.
– Но наверняка будет! – рявкнул злющий, словно раненная в попу рысь, Магриэль.
Я вернулась обратно, осторожно подвинув заснувшую на столе Марибель, загораживающую мне кресло. Уселась, закинув ногу на ногу и сложив руки на груди, после чего решительно заявила:
– Никуда не пойду!
– Почему? – оторопели все.
– Я поддерживаю организацию «Женщины против насилия» и не намерена потакать всяким одержимым ревностью шовинистам и приводить девушку на заклание! – озвучила свою точку зрения.
– Лелечка, – принялся подлизываться Лелигриэль, исподтишка пиная набычившегося брюнета. – Он пошутил. Он не тронет милую сестричку даже пальцем. Ведь правда? – Последний вопрос был адресован будущему родственнику. Или уже не родственнику?
– Не трону! – согласился тот, скрипя зубами и корча рожи. – Никогда! Клянусь!
– Не верю, – спокойно сообщила я ему.
– А? Почему? – От удивления у него даже злость испарилась.
– Потому что, если вы поженитесь, тебе придется ее трогать, – пояснила я. – Или она выпрет тебя из родового замка… или скворечника… – (В меня метнули гневный взор все без исключения эльфы.) – Как недееспособного.
– Что еще ты от меня хочешь? – устало поинтересовался Маголик, рассматривая меня больными глазами и держась за лоб.
– Дай клятву не применять к девушке насилия, и я пойду ее разыскивать со спокойной душой, – сказала я, непримиримо уставясь на него в ответ.
– Клянусь, – прошептал он.
– Громче, – потребовала я. – Чтобы все слышали!
– Клянусь! – заорал Магриэль. – Довольна?
– Ик! Чем? Кто? – зашевелилась на столе эльфа.
– Спите, мамо, спите, – успокоила я ее словами из старого анекдота.
Та послушалась и, перевернувшись на другой бок, сладко засопела, прижимая к себе бутылку с гномьим «лекарством».
– Вот и славно! – слабенько обрадовалась я. – Теперь я отправлюсь в пасть крокодилу со спокойной совестью и чистой душой. Или спокойной душой и чистой совестью?.. А, ладно, по дороге разберусь, что где мыли! Ну, вперед, я готова!
Готова была не только я… во всех смыслах слова «готова»: эльфийка утопала в алкогольных парах и видела десятый сон в райских кущах, а козочка Эляль бессовестно дрыхла на руках у Лелигриэля, изредка стараясь закинуть на него ножку, никогда не знавшую эпиляции. Тот лишь болезненно морщился, время от времени получая в лоб копытом, но стоически молчал.
– Буди персонал! – велела я. – Труба зовет!
Велеть-то велела, ага… и долго с интересом наблюдала за титаническими усилиями эльфов, борющихся с женским зеленым змием. Пока их попытки не пожелали увенчаться успехом и грозили перейти на следующий уровень: организацию бесплатных услуг медвытрезвителя путем обливания ледяной водой. По крайней мере, эта здравая мысль все чаще мелькала среди мужских нецензурных выражений. Другое дело, что осуществить ее гораздо сложнее.
– Теперь я знаю, почему некоторых дам называют положительными, – страдальчески выдохнул Лелигриэль, утирая пот. Несчастному в который раз зарядили копытом в лоб, сонно бормоча: «Положи меня обратно, где взял».