Одинокая леди
Шрифт:
Снег падал всю ночь и теперь лежал чистый, ослепительно белый, искристый. Он скрипел под ее галошами. Чтобы согреться, она побежала по тропинке.
Бульдозер работал с самого раннего утра, расчищая дорогу. Снег был аккуратно уложен в два сугроба по обе стороны проезжей части. Она взобралась на сугроб и, скользя, спустилась по другой его стороне на шоссе. Здесь, на асфальте, снег был заляпан грязью от проезжающих машин и успел от этого побуреть... Месиво...
Вдалеке появился автобус.
Казалось, все это было безумно давно.
В прошлом веке.
Впрочем, в известной мере так оно и было — в прошлом веке...
Глава 2
— Всегда в такую погоду словно умираешь... — сказал сосед.
Джери-Ли отвернулась от окна и взглянула на него.
Уже три месяца, как она ездит этим автобусом в Порт-Клерский Центральный колледж, и каждый раз этот человек оказывается сидящим рядом с ней.
Но только сегодня он заговорил с ней.
— Да, — ответила она, и ее глаза неожиданно для нее самой наполнились слезами.
А сосед продолжал смотреть мимо нее в окно.
— Снег... Почему каждый раз этот проклятый снег? — спросил он, не обращаясь ни к кому в отдельности.
— Снег, снег... Мне хочется умереть, — продолжал он, произнося это как-то между прочим.
— Мой отец умер, — сказала Джери-Ли.
Первый раз за все это время он посмотрел прямо на нее. В его голосе появилась нотка смущения.
— Извините, — сказал он. — Я не заметил, что говорю вслух.
— Не беспокойтесь.
— Я вовсе не хотел... чтобы вы заплакали.
— Я не плачу! — сказала она с вызовом.
— Конечно, не плачете, — согласился он тут же. Она ощутила странную боль в животе, какой прежде не испытывала, и с чувством стыда подумала, что уже долгое время не вспоминала об отце. Пожалуй, отчиму оказалось совсем не так уж и трудно занять место отца в ее сознании.
Лицо соседа показалось ей худым и морщинистым.
— Вы ездите в колледж? — спросил он.
— Да.
— Какой курс?
— Второй.
— Вы выглядите старше, — сказал он. — Я бы подумал, что вы уже выпускница.
Его бледные щеки слегка порозовели. Может, от смущения?
— Я надеюсь... Я имел в виду... Я вовсе не хотел вас обидеть. Я не так уж много знаю о молоденьких девушках...
— Все о'кей, — сказала она. — Мне обычно дают больше лет, чем на самом деле.
Он улыбнулся, почувствовав, что сделал ей приятное своей ошибкой.
— И тем не менее, простите меня, — сказал он и представился:
— Уолтер Торнтон.
Она совсем по-девчоночьи вытаращила глаза.
— Вы — тот самый? Он не дал ей закончить.
— Да, да, тот самый Уолтер Торнтон, — сказал он торопливо.
— Но, — выдохнула она, — вы каждое утро ездите этим автобусом... Он рассмеялся.
— А вам известен иной путь к станции?
— Но у вас две пьесы на Бродвее одновременно... и еще фильм...
— И еще я не вожу машину, — он взглянул на нее. — Откуда вы знаете все это обо мне?
Он спросил это из чистого любопытства.
— Господи, здесь все это знают!
— Странно. Обычно в школах девочки знают об актерах, а не о писателях.
— Я хочу стать писателем, — сказала она гордо.
— А почему не актрисой? — удивился он. — Вы достаточно красивы, чтобы стать актрисой.
Она вспыхнула до корней волос.
— Почему вы так говорите? Разве я не могу хотеть стать писателем?
— Конечно можете, — признался он. — Просто это несколько необычно.
Большинство девушек мечтают поехать в Голливуд, стать кинозвездами.
— Может быть, я тоже поеду туда, — сказала она задумчиво.
Тем временем автобус замедлил ход, — они приближались к железнодорожной станции. Мужчина встал и улыбнулся девушке.
— Увидимся завтра и еще поговорим.
— О'кей, — согласилась она.
Джери-Ли следила за его высокой фигурой в развевающемся на ветру плаще до тех пор, пока он не скрылся в зале ожидания нью-йоркского экспресса, прибывающего в 8.07.
Берни Мэрфи, парень, с которым она в тот год дружила, ждал ее перед школой.
— Ты знаешь, с кем я познакомилась сегодня в автобусе? — спросила она его возбужденно, не успев даже поздороваться. — С Уолтером Торнтоном!
Представляешь? Я сидела рядом с ним целых три месяца и даже не знала, кто рядом со мной!
— А кто он, этот Уолтер Торнтон? — спросил Берни.
— А кто такой Микки Маус? — фыркнула она с презрением.
Когда Джери-Ли было десять лет, произошли два события, изменившие ее жизнь. Во-первых, ее мать вышла замуж во второй раз. И во-вторых, Джери-Ли написала рассказ, который впоследствии поставила как пьесу на школьном выпускном вечере.
Назвала она пьесу «Кровавая волшебная сказка». И она действительно была кровавой: когда упал занавес, все персонажи уже были трупами.
Поскольку она совмещала в едином лице автора, режиссера и продюсера, Джери-Ли взяла себе единственную роль, в которой было две ипостаси: поварихи, казненной по приказу злого короля, и ведьмы, в которую превратилась повариха, восстав из могилы. Ведьма вернулась на землю, чтобы отомстить королю.
Джери-Ли наслаждалась ощущением власти. В те, увы, быстро пролетевшие дни она была самой значительной персоной среди учащихся пятого выпускного класса. Тогда впервые она почувствовала, какое влияние может оказывать на людей, и инстинктивно поняла, что именно написанные ею слова стали источником этой кружащей голову власти и могущества.