Одинокая леди
Шрифт:
— Он коммунист! — охнула Вероника. Джон кивнул.
— Мистер Карсон сказал, что банку следует быть осторожным в делах с этим человеком. Нам бы не хотелось, чтобы у кого-нибудь возникли неверные представления о нашем банке из-за того, что у нас лежат его деньги.
Мистер Карсон был президентом банка, одним из лидеров республиканской партии в городе и весьма влиятельным человеком в Порт-Клере. На протяжении двадцати лет именно он лично подбирал мэра города, хотя и был слишком скромен, чтобы занять это кресло самому.
***
— Конечно, если мистер
— А я считаю, что все это совершенно несправедливо! — с неожиданной горячностью вступила в разговор Джери-Ли. — Есть много людей, которые считают, что сенатор Маккарти еще хуже, чем коммунисты.
— Сенатор Маккарти истинный американец. Только он один тогда встал между нами и наступающим коммунизмом. И преградил ему путь. Так, как повел себя тогда Трумэн... Боже, да мы должны быть счастливы, что не отдали им всю страну! — твердо сказал Джон.
— Твой отец совершенно прав, милая, — сказала Вероника. — И чем меньше ты будешь иметь дел с ним, тем лучше.
Внезапно Джери-Ли почувствовала, что она на грани слез.
— Я не имею с ним никаких дел, мама! Он всего-навсего сидел рядом со мной в автобусе!
— Значит, все в порядке, Джери-Ли, — голос матери стал мягким и успокаивающим. — Просто проследи, чтобы люди не видели тебя слишком часто разговаривающей с ним.
В столовую ворвался Бобби, выдвинул с грохотом стул, плюхнулся на него и стал накладывать себе на тарелку бекон и яичницу.
— Что с тобой произошло, Бобби? Ты забыл правила приличия! Где твое «доброе утро»? Ты даже не сказал «доброе утро»!
— Доброе утро, — пробормотал Бобби с полным ртом и хмуро поглядел на сестру. — Это все она виновата. Если бы она не торчала так долго в ванной, я бы не опаздывал.
— Не стоит так волноваться и переживать, — сказал примирительно Джон. — Я подброшу тебя к школе. Бобби с торжеством взглянул на сестру.
— Блеск, па! Спасибо!
На мгновение Джери-Ли почувствовала ненависть к брату и к тому чувству мужской солидарности, которое связывало его и их отца. Впрочем, может быть, так оно и должно быть. В конце концов, она ведь девочка. Но все же обидно, что жизнь устроена так несправедливо. То, что она девочка, вовсе не причина, чтобы заставлять ее каждый раз чувствовать себя лишней в мужском мире, выталкивать ее из него.
— Она встала из-за стола.
— Я пошла.
— Хорошо, дорогая моя, — сказала мать, собирая грязные тарелки.
Джери-Ли обошла стол и как послушная девочка поцеловала мать и отца.
Взяла учебники, вышла на улицу и заспешила к автобусной остановке.
В это утро мистера Торнтона в автобусе не было. И на следующее утро его тоже не было, и на следующее...
Через несколько дней она прочитала в газете, что он уехал в Голливуд на съемки своего нового фильма и что затем он отправится в Лондон, где поставлена одна из его пьес.
Только на следующее лето, через день после того, как ей исполнилось шестнадцать лет, она снова увидела его. Но к этому времени она уже не была девочкой. Она была женщиной.
Впрочем физически она созрела уже давно. Груди у нее начали наливаться, когда ей только-только исполнилось одиннадцать лет. К двенадцати годам у нее начались месячные. К пятнадцати в ее лице еще оставалась детская пухлявость, но за зиму она совершенно исчезла, и щеки ее словно обточил талантливым резцом неведомый мастер. Тогда же она заметила, что под мышками и на лобке волосы у нее загустели. Как и все другие девочки, она стала брить подмышки и пользоваться дезодорантом, но одновременно она уловила в себе и некоторые другие изменения.
Началось все весной, когда она как член девчачьей группы поддержки бейсбольной команды колледжа пришла болеть за них на городской стадион.
Как и все другие девочки, она надела специальную форму болельщиков — свободный свитер с крупными оранжево-черными буквами ПК, что означало Порт Клер, на белом фоне и очень короткую юбочку — впоследствии ее назовут мини, едва прикрывающую бедра.
Девочки, как обычно, заняли места на своей трибуне, то есть сразу же за «домом» своей команды и дальше, по направлению ко второй и третьей базе.
Мисс Каррузерс, педагог по физическому воспитанию колледжа, выстроила их, как обычно, перед трибуной, а сама вместе с Джери-Ли, которая в прошлом году была лидером группы поддержки, встала впереди и руководила «скандиркой», призванной воодушевлять команду.
Минут через пятнадцать мистер Лоринг, тренер колледжа по бейсболу, подошел к ней, хмурый и решительный.
— Мисс Каррузерс, могу ли я поговорить с вами?
— Конечно, мистер Лоринг, — ответила преподавательница, ожидая продолжения.
— Конфиденциально, — мрачно уточнил тренер. Она кивнула, и они отошли в сторону ложи для гостей. Оглянувшись и убедившись, что поблизости нет никого, кто мог бы расслышать, о чем он говорит, мистер Лоринг сказал раздраженно:
— Скажите, мисс Каррузерс, что вы вознамерились сделать с моей командой?
— Я... я не понимаю вас, — ответила она в полной растерянности.
— Вы что, ничего не видите? — сказал он резко. — За те пятнадцать минут, что вы на трибуне, мои мальчики пропустили два легких удара, один полевой игрок споткнулся на бегу, заскочив за поле, а питчер принял простой, не крученый мяч животом, вместо того, чтобы легко поймать его.
Она все еще не понимала.
— Помилуйте, мистер Лоринг, какое отношение все это имеет ко мне и моим девочкам?
— Боже! — взорвался он. — Или вы уберете этих ваших девочек отсюда, или у меня больше не останется команды к тому времени, когда начнутся календарные игры, — они все будут валяться с травмами.
— Мистер Лоринг! — возмущенно начала она. — Мистер Лоринг, мои девочки совершенно не мешают вашим мальчикам, они просто выполняют свое дело!
— Ваше дело — подбадривать ребят, — огрызнулся тренер, — а не дразнить и искушать их и не сводить с ума. Вы посмотрите вон на ту, — тренер указал на девушку, стоявшую впереди группы, — разве не видно, что из нее просто выпирают все ее прелести...