Одинокие баррикады
Шрифт:
Кислорода стало не хватать, и Маркус был слишком тяжёлым, чтобы сбросить его; Найт лишь чувствовал, как пропитанная кровью рубашка липнет к спине и торсу, и он уже едва мог сдерживать напор врага, как вдруг краем глаза заметил мелькнувшую над ними тень. В следующую же секунду крепкая хватка Маркуса ослабла, мужчина издал короткий стон, и лицо его исказилось от страшной боли. Сквозь волну собственной ослепляющей боли Найт слышал частые, режущие звуки, словно острое лезвие снова и снова входило в мягкую плоть. Лицо и шею Найта заливала кровь южанина, пока тот пытался возвести руки за спину, но безрезультатно. Когда он встал на колени, зажимая рану на шее, Найт сумел перекатиться и отползти в сторону. Он увидел, как Маркус захрипел, а затем с последним глухим стоном повалился на пол, вниз животом.
Претерпевая боль, Найт отдышался и увидел Элисон, застывшую, будто загипнотизированную; из её пальцев, перемазанных в крови, выпал нож, и Найт узнал своё собственное оружие. С трудом поднявшись на ноги, он подбежал к девушке и, тряся её за плечи, стал приводить в чувства. И, хотя она и глядела на него – от кончиков волос и до плеч испачканного в чужой крови – так, будто увидела призрак, он не прекращал шептать:
– Приди в себя! Ну же, очнись!
Он поднял с пола свой нож, сунул его за тонкий пояс, обвязанный вокруг талии девушки, схватил Элисон за руку и подвёл к окну. Найт расслышал шаги под чердаком и понял, что их вот-вот обнаружат, да ещё и с мёртвым южанином рядом. Перевалившись через подоконник и быстро осмотревшись, он повернулся к Элисон и, взяв её за плечи, произнёс:
– Сейчас ты прыгнешь, а я – за тобой. Поняла?
Она замотала головой, и её глаза, и без того кажущиеся большими на бледном лице, расширились.
– Я сказал, что ты прыгнешь! Другого выхода отсюда у нас нет и не будет.
– Нет, я… я не смогу, нет…
Найт посмотрел на её окровавленные пальцы, на разорванный ворот её платья и застонал, сильнее прижав ладонь к своей ране. Всё ещё напуганная Элисон взглянула на него и отчаянно всхлипнула. Шаги снизу стихли, а через мгновение кто-то заколотил по дверце чердака. Найт шлёпнул ладонью по щеке девушки, испачкав её кожу своей кровью.
– Живо прыгай, иначе я сам тебя спихну отсюда!
Он подтолкнул её ближе к окну, сам встал позади, помогая ей забраться на подоконник.
– Видишь это дерево? – спросил он, и Элисон кивнула, взглянув на разросшийся в нескольких футах от окна высокий дуб. – Оттолкнись сильнее и цепляйся за ветви. Ты дотянешься, я знаю. Когда спустишься, беги в лес и не смей останавливаться. Я найду тебя…
Возгласы под полом стали громче, и дверца чердака резко распахнулась; Найт прижался к Элисон сзади и, когда она свесила ноги с окна, помог ей прыгнуть как можно дальше. Девушка ухватилась за одну из веток, но не сумела удержаться и соскользнула на землю, упав на спину. Глухо застонав, она тут же перевернулась на живот, чувствуя скользкую от дождя землю меж своих пальцев. Холодный дождь всё набирал силу, заливал глаза, и Элисон ждала Найта под деревом, но он так и не появился.
Листья, отяжелевшие от капель дождя, шелестели над головой. Где-то вдалеке сверкнула молния, осветив на пару драгоценных мгновений лес и равнину. Буря разрасталась, перемешивая запахи дыма и влажного дерева. После очередного раската грома Элисон услышала выстрелы, раздавшиеся с чердака дома. Девушка вскочила на ноги и, скользя по грязи, обежала вдоль забора, но, заметив приоткрытую дверь низенького сарая, остановилась…
<center>***</center>
У него было лишь одно преимущество – враги не могли его заметить, пока не понялись бы на чердак. Но отстреливаться вечно Найт не мог, и он понимал, что с такой раной вряд ли далеко убежит. Никогда ещё смерть не была так близка к нему, никогда ещё он не оставался один в таком положении! Сплюнув кровь, Найт отшвырнул мушкет в сторону, вплотную подошёл к окну и, сдерживая стон боли, перевесил правую ногу через край. «Даже если прыжок будет удачным, то что дальше?» – только и успел подумать он, прежде, чем понял, что на чердаке он больше не один.
Оттолкнувшись, Найт прыгнул на самую близкую к земле ветку и ухватился за неё правой рукой. Едва почувствовав, что держится крепко, он услышал, как в паре футов от него просвистела пуля, поэтому пришлось тут же прыгать; Найт упал, приземлившись на ноги, но резкая боль в боку поставила его на колени.
Он слышал, как южане кричали, по-французски призывая «окружать его», и Найт понял, что меньше чем через минуту будет схвачен, так как убежать далеко ему ни за что не удастся. Он с трудом поднялся на ноги, скользя по грязи, и повернулся на восток, откуда из-за угла дома уже виднелся колеблющийся огонь факелов. Они шли за ним…
– Эй! Помощь не нужна?
Найт обернулся, услышав хриплый женский голос, и сквозь занавесу дождя увидел Элисон. Она протягивала ему руку, сидя на спине чёрного мерина, который то и дело мотал головой, фыркал и хлопал ушами, растряхивая тяжёлые капли с морды и гривы. Крики преследователей становились всё громче, Найт подошёл ближе, взял Элисон за руку и, опираясь на спину коня, взобрался и сел перед девушкой. Они рванули с места, повернув вправо и проехав через главные ворота; Элисон прижалась к спине Найта, обняв его за талию, и крепко зажмурила глаза. Она чувствовала только дождь на своей коже, силу ветра и тепло мужчины, сидящего перед нею. Она не видела, как они промчались через огромное, примятое дождём жёлтое поле; затем Найт направил коня в сторону леса. Ему повезло, ведь тропинка, которую он разглядел в сумерках, была достаточно широкой для быстрой скачки. Найт не слышал преследователей позади, но гнал и гнал коня так быстро, насколько животному лишь хватало сил.
Сколько прошло времени с момента их побега, Элисон не поняла и не заметила. Лес окружил их прохладой и запахами влажного мха и листвы. Когда конь устал, Найт пустил его шагом, и Элисон пришлось всё время поддерживать мужчину сзади, чтобы от слабости он не упал на землю. Какое-то время они ехали медленно, и девушка то и дело прислушивалась к хриплому дыханию Найта и трясла его за плечо, чтобы он не терял сознание. Чуть позже, когда деревья стали реже, и ливень, наконец, ослаб, Элисон заметила впереди огни, чей свет просачивался сквозь мокрую листву. Стоило выехать из леса, и они оказались на холме, у подножия которого стоял одинокий деревянный домик с пристройкой в виде небольшого сарая.
Элисон соскользнула со спины коня и побежала к дому; её длинные волосы были совсем мокрыми, и облепили её шею, плечи и спину. Вблизи этот дом показался ей тёмным и холодным, как слеп, но иной помощи негде было найти. Здесь жила пожилая пара, а хозяйка – жена лесничего – даже немного знала английский. Они помогли перенести Найта в комнаты, и к тому моменту он был уже почти без сознания. Элисон же, закутанную в тёплые одеяла, оставили греться у небольшого камина. Пожилая женщина заверила девушку, что её спутнику помогут, и предложила ей еды, но Элисон быстро заснула, стоило ей на минуту закрыть глаза и подумать о том, что её муж всё-таки будет жить.
<center>***</center>
Ему хватило всего несколько дней, чтобы выкарабкаться из цепких лап, которыми смерть тащила его в свои сети; видимо, помог предыдущий опыт в получении подобных ран, и его тело боролось с травмами едва ли не с удивительной лёгкостью. На пятый день Найт уже мог ходить, опираясь на самодельный костыль лесничего. Старик и его жена были добры к странной, молодой паре, явившейся к ним среди ночи из леса, к тому же выглядевшей так, словно оба искупались в крови. Найт был благодарен им за приют, но он знал, что нужно было двигаться дальше, особенно в отношении Элисон. У него уже был план насчёт неё, её безопасности, её будущего. И он просто не успевал удивляться тому, что действительно беспокоится за девушку. Он не видел её все четыре дня, что пролежал в полусне, а позже, при пробуждении, его стало одолевать странное смешанное чувство стыда и желания быть к ней ближе. Он так и не смог объяснить даже самому себе этого отношения к девушке, называвшейся его законной женой.