Одинокие баррикады
Шрифт:
– И что вы собираетесь сделать? Арестовать его?
– Для начала я поговорю с ним. А затем, возможно, мне придётся произвести арест.
Даже произнеся последние слова, он ни на мгновение не смягчил тон своего голоса, не выказал понимание или сочувствие. Невольно Элисон завела руки за спину и сжала пальцами ручку двери так сильно, что даже стало больно. Девушка поглубже вдохнула и произнесла настолько многообещающе, насколько это было возможно сделать:
– Если вы или кто-то из ваших людей войдёт в эту комнату хотя бы в ближайшие четыре… нет, пять недель, я клянусь, что все вы пожалеете об этом.
Помощник капитана посмотрел ей в глаза, и Элисон увидела, каким хмурым стало выражение его лица. Если он не испугался, что точно не могло произойти, то разозлился, в этом она была уверена. С каким-то отчаянным вздохом Луис отвёл мужчину в сторону и, повернувшись спиной к сестре, тихо заговорил:
– Простите её, сэр. Но она так страдала последние годы. К тому же моя сестра в положении. Она ждёт ребёнка.
– Что? От кого?
– От своего мужа, конечно же! – Луис смерил начальника недовольным взглядом. – Я знаю, что говорят в Лондоне про команду Корнета Барнса, я слышал про все эти грабежи и убийства в проливе… Но уже слишком поздно предъявлять Александру обвинения.
– Шеффилд, я знаю свои обязанности. И поверьте мне, я найду, за что у него зацепиться…
– Что ж, попробуйте. Но он всё-таки муж моей сестры, отец её будущего ребёнка, а значит, ответственный за их будущее. Если вы думаете, что я просто так отпущу его за решётку, чтобы он вновь оставил Элисон одну, то вы ошибаетесь.
Офицер недовольно хмыкнул, но промолчал и так же молча развернулся и направился по коридору к лестнице, ведущей вниз. И хотя Луис остался недоволен результатом разговора, он, по крайней мере, был доволен самим собой.
Тем же вечером он сам пришёл навестить Александра. Увидев Ривза, сидящего на постели и глядевшего на смятые простыни, он кивнул ему в знак приветствия, пододвинул небольшой табурет ближе и сел, скрестив руки на груди.
– Как себя чувствуешь?
– Не так паршиво, как раньше, – ответил Алекс устало, проведя рукой по спутанным волосам. – Я слышал всё, о чём вы там говорили. Мне уже пора собирать вещи?
Луис тихо засмеялся и покачал головой. Алекс едва мог сидеть сам, а его белая рубашка была влажной от пота. Ему определённо требовался покой, и никаких переживаний сейчас.
– Нет уж, родственничек. Мы с отцом как-нибудь уладим все твои прошлые грязные делишки. Согласен?
– А я как-нибудь отблагодарю вас за это, – Александр вновь закивал. – Если ты не будешь против.
– Посмотрим.
– Ты думаешь, она простит меня? Твоя сестра.
Луис неопределённо пожал плечами и поднялся, чтобы уйти.
– Не знаю. Я знаю лишь, что она не просто так тебя защищала сегодня. Я видел, с каким рвением она это делала. Так что действуй, Ривз, потому как и мне надоело видеть в этом доме столько несчастных людей.
========== Глава 16 ==========
<center>***</center>
<right><b>24 сентября, 1822
Лондон</b></right>
В большом доме Фостеров было так светло и уютно, что этот самый семейный уют едва ли не резал глаза тем, кто к такому не привык. Но врагов у семьи не было, а завистников на приёмы не приглашали. И Элисон могла лишь радоваться за свою подругу, потому что у неё всё было хорошо. Любимая дочь, заботливый, замечательный муж и родители, которые всегда были рядом. Да, Марии не на что было жаловаться. Элисон понимала это, и ей становилось грустно от осознания того, что её жизнь совершенно отличается от подобной простой сказки.
Стараясь ничем не выдать своего настроения, девушка сделала глоток лёгкого вина и отвернулась от окна. Оглядывая празднично украшенный зал дома своей подруги, Элисон отыскала Марию и её супруга; хозяйка помахала ей рукой и ласково улыбнулась, на что девушка просто кивнула. Стало чуть прохладней, и Элисон поёжилась и подумала, что не стоило бы надевать настолько открытое платье. Широкие кружева, соскользнувшие с плеч, совсем не спасали от ночной прохлады. Элисон отошла от окна в сторону и продолжила в одиночестве наблюдать за группами гостей; праздные лондонцы с их громкими титулами, знакомые лица, запах дорогих сигар и бренди…
«<i>Если бы мне здесь указали на дверь, я бы ушла</i>, – думала Элисон опять и опять. – <i>Я к этому никогда не привыкну?</i>»
– Дорогая, неужели вы вновь одна? – услышала Элисон звонкий женский голос рядом с собой.
Ну, конечно же. Девушка повернулась к трём своим знакомым, леди с богатыми историями своих семей, все ещё молодым и красивым и, безусловно, завсегдатаям столичных торжеств. Элисон весь вечер молила Бога не повстречать их, но, видимо, он вновь был глух к её просьбам. С натянутой улыбкой девушка поприветствовала каждую из леди и спокойно произнесла:
– Вы абсолютно правы. Мой брат нынче очень занят, но миссис Фостер была слишком настойчива, и я просто не могла не прийти.
– Это похвально, – сказала дама с таким пышным бюстом, что порой казалось, её узкое платье вряд ли его удержит. – Но мы не о вашем брате говорим.
– Вот как.
– Ходят слухи, что ваш муж совсем недавно вернулся в столицу. Неужели это неправда?
Элисон готова была сквозь пол этого прекрасного зала провалиться, лишь бы не затрагивать эту тему, но уже поздно отступать. И кем её теперь будут представлять в обществе? Несчастная, беременная девушка с мужем, который её не помнит, и который был вынужден вернуться к ней, потому что его, видите ли, замучила совесть!
– Да, это так, он здесь. Правда, он чувствует себя не совсем хорошо после… путешествия… во Францию… где он…
С каждой новой паузой ей казалось, что она краснеет всё сильнее и вот-вот лопнет со стыда и полного неведения, что сказать, и будет ли это правильно. А дамы с живым интересом наблюдали за ней и, видимо, всё ждали продолжения некой увлекательной истории, которую Элисон должна была выдумать здесь и сейчас, но в голову ей ничего не приходило. Это был провал.
– Так что же ваш муж? Он так и не порадует нас своим присутствием?