Одинокие баррикады
Шрифт:
В маленькой комнатке на третьем этаже их оставили одних, пообещав, что свои обязанности они узнают утром. Элисон долго осматривала помещение, стараясь понять, есть ли отсюда другой выход, но, увы: ни окон, ни каких-либо иных лазеек не оказалось. По крайней мере, здесь было тепло, а кроме двух узкий кроватей были ещё столик, на котором догорала свеча, большой шкаф для одежды да зеркало на стене.
– Спасибо, что не дала им меня увести, – произнесла Элисон виновато, наконец, успокоившись и присев на постель. – Я понимаю, что могло бы там стать
– Это то, что будет с нами здесь, если ты будешь им перечить. Я постараюсь сделать так, чтобы моя участь не досталась и тебе, но ты должна меня слушать.
– Что ты имеешь в виду?
Агата печально улыбнулась, глядя на свои тонкие руки, и покачала головой.
– Здесь женщин принимают за вещь, которой можно воспользоваться и не волноваться, почувствует она что-либо или же нет. Я знаю, каково это. Я жила с этим позором не один долгий день после моего похищения. И меня заставят заниматься этим и здесь… Но ты… Я чувствую, что они сломают тебя.
– Я им этого не позволю. Я лучше умру.
– А как же твои родные? У тебя есть семья и друзья. И они будут тебя ждать…
– Ты же говорила, что нам не сбежать.
– Я не убегу, но ты сможешь! – Агата очень строго посмотрела на неё. – Если ты станешь послушной, незаметной, и пройдёт какое-то время… Послушай меня. Ты ещё слишком молода и много не знаешь, но именно поэтому твоя жизнь должна продолжаться, и, конечно же, не здесь. А дома, в Англии. Я помогу тебе, когда придёт время.
– Почему ты хочешь помочь мне?
– Много лет назад, когда мой дом сожгли, а вместе с ним и мою семью, один англичанин нашёл меня и сжалился… Он забрал меня и вырастил. Он был мне отцом, а за неделю до похищения, умер… Пришёл мой черёд отдать долг.
Элисон сквозь слёзы смотрела на красивую, молодую женщину, с восхищением думая о том, сколько она пережила и сколько сил растратила, но была сильной до сих пор. Громкие крики и топот снизу то и дело прерывали тишину. Агата, тяжело вздыхая, сидела на постели напротив Элисон, наматывая на указательный палец локоны своих длинных волос.
– Ты устала, – произнесла она тихо. – Постарайся заснуть, иначе утром будешь валиться с ног. Не бойся… Тебя не тронут. Я об этом позабочусь.
<center>***</center>
<right><b>Июль, 1822</b></right>
– Эй, пупсик! Почему же мы так редко тебя видим, а? Или твой хозяин слишком ревнив, чтобы отпускать тебя к нам, простым смертным?
За этими словами последовал дружный хохот пяти молодых людей, слишком пьяных и слишком глупых, чтобы продолжать заигрывать с девушкой, которая того не хотела. Элисон проклинала себя за медлительность, а их – за развязное поведение. Она только что закончила уборку в одной из комнат, но чтобы вернуться на третий этаж, ей пришлось пройти через главный зал. Сегодня здесь было слишком много посетителей, желавших, видимо, как можно скорее напиться.
Выдержав не меньше трёх довольно сильных шлепков по ягодицам от троих таких пьяниц, Элисон дошла до главной лестницы, не обращая внимания на пошлые замечания в её адрес. Пропустив вниз двух готовых к этой ночи работниц, девушка выбежала в коридор и, дойдя до нужной комнаты, открыла дверь и вошла внутрь.
– Ты что тут делаешь? – беспокойно спросила её Агата. – Живо уходи! Он сейчас вернётся.
Она стояла у широкой постели со смятыми простынями, закутанная в одно лишь тонкое покрывало.
– Опять?! – Элисон сжала кулаки, разглядывая лежавшие в беспорядке локоны волос на голове подруги. – Он уже был у тебя сегодня. Да сколько ещё он будет тебя истязать?
– Послушай, лучше уж он, чем другие.
– Ты хоть слышишь, что говоришь? – повысила тон девушка. – Знаешь, я еле терплю, чтобы не нагрубить кому-нибудь из тех хамов внизу. А ты так спокойно относишься к незнакомому мужчине, который тебя… Ну, я не просто понимаю.
– И хорошо, что не понимаешь. Надеюсь, тебе никогда и не придётся, – Агата подняла усталые глаза на подругу и чуть заметно улыбнулась. – Джеймс не похож на других. Он не делает мне больно. Прошлым утром он попросил толстяка, чтобы ко мне больше никто не прикасался.
– Можно подумать, он покупает тебя только для себя.
Агата пожала плечами и с тяжёлым вздохом села на постель. Элисон долго стояла перед нею, потирая ладонью неглубокую царапину на левой руке, которую получила прошлой ночью, когда пыталась перелезть через забор на заднем дворе. Но Луи – огромный, светловолосый охранник – как всегда следил за ней, поймал, а затем наказал своим любимым способом – «выбил дурь» из неё ремнём от своих штанов.
– Больше не убегай вот так, – тихо попросила Агата.
– Нет. Больше нет. У меня и так всё болит, даже, когда я просто хожу…
За дверью послышались тяжёлые шаги, затем в комнату вошёл высокий, широкоплечий брюнет. Его горящий взгляд тут же приковал Элисон к месту, и она подумала, что никогда в жизни не видела таких прозрачных, глубоких глаз. Несколько раз она замечала его, распивающего вино с приятелями, но никогда так близко.
Элисон посмотрела на подругу и увидела, что та глядит на него с небывалой покорностью и едва ли не с восхищением.
– Это ещё кто такая? – грубо рявкнул мужчина, указывая на Элисон, и она поёжилась от звука его властного голоса.
– Она сейчас уйдёт…
– Чтоб через секунду тебя здесь не было, соплячка!
Но после такого Элисон и не собиралась отступать. Она разозлилась, действительно разозлилась. Девушка подошла к нему, сопровождаемая испуганным взглядом подруги, и сказала, глядя мужчине в глаза:
– Нет уж! Это вы сейчас уйдёте.
– Чего?!
– Сегодня для вас её услуги недоступны. Она устала, ей нужен отдых, ясно? Если вы хоть пальцем её тронете, я позову охранника и скажу ему, что вы нас избили. Нас обеих. Так что вы сейчас же уберётесь отсюда. И я не потерплю никаких возражений, сэр.