Одинокие люди
Шрифт:
Сверху вдруг раздались частые выстрелы: наши друзья, привлеченные стрельбой, открыли огонь по индейцам, чтобы прикрыть наш отход.
Мы карабкались, соскальзывали и снова карабкались вверх и наконец добрались до края обрыва. Девочка упала, я поднял ее и побежал за Роккой. Джон Джей и Испанец все еще стреляли вниз.
Добежав до лагеря, прыгнули в седла, посадили перед собой детей и помчались по гребню, а дождь хлестал в наши лица.
МЫ гнали лошадей галопом, а когда начался крутой спуск, натянули поводья.
Лошадь Бэттлса поскользнулась и упала, выкинув его из седла, но лошадка оказалась с характером; она опять встала, а Бэттлс тут же запрыгнул в седло.
Времени положить черный камень на вершину скалы не было. В любом случае Гарри не увидел бы его из-за дождя.
Я все время оглядывался, думая, когда же индейцы нас нагонят. Ливень мог приглушить звуки выстрелов, не донеся их до других стоянок. Мы ненадолго остановились под деревьями, и я поудобнее усадил девочку перед собой.
– У индейцев были еще дети?
– спросил я.
– Белые дети?
– Нет, - сказала она. Ее глаза сияли, девчонка была скорее взволнована, чем испугана.
– Кто из них Орри Сакетт?
Она с недоумением посмотрела на меня.
– Никто. Эти двое - сыновья Крида. Я ни разу не слышала о мальчике по имени Орри.
Внутри у меня что-то перевернулось.
– Тамп, - заорал я, - моего племянника здесь нет!
– Знаю, - ответил он.
– Его вообще нет в этих горах. Этих детей апачи украли в последнем набеге. Больше они никого не похитили.
– Это невозможно!
– Давайте лучше поторопимся, - сказал Испанец.
– Сейчас не время разводить разговоры.
Мы двинулись дальше, понимая, что нельзя ни медлить, ни возвращаться назад. В горах сейчас полным полно апачей, и если мы выберемся отсюда живыми, нам несказанно повезет, что мы, впрочем знали, отправляясь в экспедицию.
Лошади поскальзывались, карабкаясь вверх и вниз по размокшим склонам, мокрые ветки хлестали нас по лицу, когда мы неслись через лес - бегство оказалось кошмаром.
Наконец мы подъехали к месту, откуда была видна первая rancheria, и я передал девочку Бэттлсу.
– Мне надо забрать того мальчишку, Гарри, - объяснил я ему.
– Не будь дураком. У тебя нет ни единого шанса.
– Поезжайте дальше, я обещал забрать его.
Все смотрели на меня - три крутых, жестких парня, у которых не были ни семьи, ни дома, ничего, что можно было бы назвать своим, кроме оружия и седел. Никто из них теперь не мог помочь мне, потому что перед каждым сидел ребенок, о котором нужно было заботиться.
– Бегите, - сказал я, - это моя игра.
– Удачи, - сказал Испанец, и они ускакали.
Я некоторое время смотрел им вслед, потом развернул коня в сторону скалы над индейской стоянкой. Далеко в горах мне послышался крик и выстрел, но я все-таки спустился к месту, где встретил мальчика.
Объехав скалу с винтовкой наготове, я всмотрелся в стоянку, как вдруг из мокрых кустов навстречу мне выскочил Гарри Брук. Он промок до нитки и был напуган до смерти.
– Мистер, - сказал он, плача.
– Мистер, я боялся, что вы не приедете.
Перегнувшись в седле, я взял его за руку и посадил перед собой.
– Апачи знают, что ты сбежал?
– Теперь наверное знают. Кто-то пришел и сказал, что слышал стрельбу, но старые воины ему не поверили. Сюда невозможно добраться белым, сказали они, особенно при таком ливне. Я догадался, что это вы, поэтому при первом удобном случае сбежал.
Мы двинулись вверх по тропе. На гребне холма виднелись следы моих друзей, и я направил коня за ними, но тут же натянул поводья. Отпечатки подкованных копыт почти скрыли следы неподкованных.
– Апачи, - сказал я.
– Здесь есть другая тропа?
– Внизу.
– Мальчик показал в сторону каньона.
– Тропа Древних. Ее показал мне мальчик апачи. Она пересекает Сонору и ведет к Большой воде. Гарри посмотрел на меня. Его лицо блестело от дождя.
– Во всяком случае, он так сказал.
Вороной беспокоился. Наше положение ему нравилось не больше, чем мне. Я развернул его в ту сторону, куда указал мальчик. Вначале конь шарахнулся от тропы, затем осторожно шагнул на нее.
Здесь тяжело было ехать даже в хорошую погоду, не говоря уж о таком ливне. Гремел гром, временами вспыхивали молнии, освещая все вокруг. Тропа представляла собой едва заметную ниточку, бегущую по краю пропасти.
Но вороному смелости было не занимать. Он шел так, словно ступал по тонкому льду, но все-таки шел. Я затаил дыхание: далеко внизу, футах в пятистах, под моей правой шпорой стояли верхушки сосен. Мы медленно, шаг за шагом продвигались вперед, пока не спустились в каньон, где тропа расширялась.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что по тропе давно не ездили. На нее нападали камни, прямо посередине росли деревья, и нам приходилось их огибать. Я продолжал оглядываться. Нас наверняка загонят в ловушку, однако ничего не оставалось делать, кроме как двигаться вперед, поэтому мы двигались вперед.
Приближалась ночь. При таком дожде и облачности она наступит очень скоро, но остановиться было негде.
Мы спустились приблизительно на тысячу футов и шли по ручью, который змеился между тополями, гигантскими агавами и папоротниками. Все вокруг было мокрым и скользким.