Одинокий ученик: монография о Т. Суббе-Роу
Шрифт:
Комментируя события 1887 года, полковник Олкотт пишет:
«Мне невыразимо больно читать её письма, которые она посылала из Европы, и видеть, как она страдала по разным поводам, часто тревожась и беспокоясь по пустякам. Из самых неприятных причин я назвал бы отступничество Т. Субба Роу, приём помощником редактора "Теософиста" ([т.е. Суббой Роу,] которого она сама и назначила) к публикации статей, которые она считала антагонистическими трансгималайским учениям, его отказ редактировать рукопись «Тайной доктрины» в нарушение его первоначального обещания, хотя она сделала машинописную копию, что обошлось в 80 фунтов, и отправила мне для этой цели, и его полное осуждение этой книги...»10
Сама
«...Пока что я единственное связующее звено между европейцами и махатмами. Индусов это не беспокоит. Дюжины из них являются челами, сотни знают их, но как в случае Суббы Роу, они скорее умрут, чем будут говорить о своих Учителях. Хьюм не смог получить от Суббы Роу ничего, хотя каждый знает, кто он такой».11
Самое откровенное заявление Блаватская сделала в письме Арундэйлам от 16 июня 1885 г.
«Но зачем же нужно Лондонской Ложе — голове и мозговому центру Т. О. — мучиться и рисковать распасться из-за бурных биений его сердца — адьярской штаб-квартиры? Такие как Субба Роу — бескомпромиссные посвящённые брахманы — никогда не раскроют даже то, на что им дано разрешение. Они слишком ненавидят европейцев.
Разве он на полном серьёзе не сообщил м-ру и миссис К. О., что отныне я «представляю собой оболочку, которую покинули и от которой отказались Учителя?» Когда же я ему сделала выговор за это, он ответил: «Вы были виновны в самых ужасных преступлениях. Вы раскрыли тайны оккультизма — самые священные и самые сокрытые. Скорее вас следовало бы принести в жертву, чем то, что никоим образом не предназначалось для европейских умов. Люди слишком сильно верили в вас. Пришло время заронить в их сознание искру сомнения. Иначе бы они выкачали бы из вас всё, что вы знаете». И теперь он действует по этому принципу. Прошу вас, дайте знать об этом м-ру Синнетту».12
Блаватская ещё раньше выражала своё недовольство — 17 марта, когда она в длинном письме к А.П. Синнету писала:
«Хотя они [9] стоят за меня и будут стоять до последнего, они обвиняют меня, что я осквернила Истину и Учителей, так как послужила средством к написанию "Оккультного мира" и "Эзотерического буддизма"... Я — мертва, а Общество скажи — "прощай Учителя". Скажите уже сейчас — все, за одним, пожалуй, исключением, ибо я дала слово моим индийским братьям-оккультистам никогда не упоминать Их имена кроме как только среди своих, и это слово я буду держать... и всё это потому что мы профанировали Истину, выдавая её неразборчиво, и забыли девиз истинного оккультиста: знать, пытаться и хранить молчание».13
9
Субба Роу и другие — когда они проголосовали против проекта, представленного Хьюмом и требовавшего отставки всех должностных лиц [Т.О.], включая Блаватскую.
27 марта 1885 года она писала:
«Субба Роу повторяет, что священная наука была осквернена и клянётся больше не разомкнуть уста перед европейцем касательно оккультизма».14
Из Вюрцбурга 8 октября она снова писала, говоря, что Д.Н. сказал ей «что его Учитель, махатма К.Х., считает его, Дамодара и Суббу Роу ответственными за 2/3 "майи" Ходжсона. Это были они, раздражённые и оскорблённые его появлением в Адьяре с его перекрёстным допросами и разговорами об Учителях».15
Блаватской пришлось столкнуться с обвинениями, что «Разоблачённая Изида» была написана с помощью Суббы Роу. Она ответила на них в письме от 9 января 1886 г.:
«Я познакомилась с Субба Роу в тот день, когда впервые приехала в Мадрас в мае 1882 года. Виделась с ним в течение недели, а потом, до тех пор, пока мы не переехали жить из Бомбея в Мадрас в январе 1883 года, обменялись с ним несколькими письмами. Как я могла писать "Изиду" с его помощью, когда я была в Нью-Йорке, а он в Мадрасе, и мы были совершенно незнакомы друг с другом?»16
Не то, чтобы она принимала сторону европейцев. В начале 1882 г., когда А.О. Хьюм послал для публикации статью и сказал, что «она должна быть опубликована», она заявила:
«Я, конечно же, бросила бы это в огонь, но К.Х. дал знать через Морью, что ему непременно хотелось бы видеть эту статью напечатанной, и мне, само собой разумеется, пришлось заткнуться. Но он [Хьюм] получит хорошенькую нахлобучку от Субба Роу и семи или более чел и заставит ненавидеть себя всех индусов, которые верят в Братьев и всё тут. Должна сказать, что если он желает получить знания от К.Х., то для этого он выбрал забавный способ».17
В этой статье Хьюма говорится, что «Разоблачённая Изида» — «весьма неточная работа, полная практических ошибок», и предупреждает публику против эгоистичных азиатов, как он назвал Братьев.
Спор между Блаватской и Суббой Роу о четверичной или семеричной классификации принципов человека касался лишь философских разногласий. К тому времени она покинула Индию, «чтобы никогда уже не вернуться», а Субба Роу был строго против того, чтобы позвать её обратно. Его отношение к обещанной редакторской помощи в подготовке «Тайной доктрины» «становилось всё более сложным», хотя он ещё не сказал, что вообще «не приложит к ней руку».
Блаватская упоминает об этом споре как о «трещине в китайской стене эзотеризма» и считала его вводные замечания к лекциям о Бхагавад-гите «пятном, поставленным на изначальное учение». Она пыталась показать, что между двумя точками зрения нет несовместимости, но Субба Роу принял другую позицию и сказал, что «мои замечания были обдуманными и намеренными»,18 а не случайно соскочили с языка, как пыталась объяснить Блаватская. В поддержку семеричной классификации она цитирует его более ранние произведения, но Субба Роу говорит, что «семеричная классификация, хотя и неверная, была шагом вперёд. Она по-своему послужила цели исследования древних систем оккультной психологии».19
Н.Д. Кхандавала, подытоживая спор, выражает несогласие с позицией, занятой Суббой Роу.20
Е.П. Блаватская уже в свои последние годы смогла сказать об этом споре следующее:
«Каждый эзотерист, читающий "Теософист", должен помнить, как резко Субба Роу, учёный ведантист и брахман, восстал против семеричной классификации принципов человека. Он хорошо знал, что я не имела права и не отважилась объяснять в "Теософисте", журнале для широкой публики, настоящую классификацию, и просто воспользовался моим вынужденным молчанием. Учение о семи таттвах (принципах как вселенной так и человека) считалось очень священным, а потому держалось в секрете брахманами древности, которыми теперь это учение почти забыто. Но ему по сей день учат в школах за Гималайским хребтом, хотя вряд ли его теперь знают или помнят, кроме редких посвящённых. Политика постепенно менялась, челам стали давать это учение в общих чертах, а с приходом Т.О. в Индию в 1879 году мне было указано учить ему в экзотерической форме одного или двух человек, и я выполнила это».21