Одинокий
Шрифт:
Губернатору об интересе районного главы уже доложили, но навязываться к Владыке Феодосию в гости надобности у него не было, они встретились на концерте Камерного хора под управлением Владимира Минина. Случайно. Ну почти случайно.
О странной тайной встрече Соболева и о содержании его разговора с архиепископом Базарова проинформировали подробно; источники были не из спецслужб, от них он старался держаться подальше, а из ближнего окружения как Соболева, так и самого Владыки. Доброжелателей у них хватало. Ну а дальше сопоставить факты было не сложно. Пазлы складывались в замысловатую картинку. Вначале губернатор верить в это отказывался: «Ерунда какая-то. Колдовство – бред африканский. Может быть, Соболев ещё иголки в мою фотографию втыкает по ночам? Или не в фотографию, в куклу. Вудист, бляха-муха.
Когда в зал филармонии зашёл архиепископ, все зрители встали и повернулись к нему лицом. Уважение жителей города к Феодосию было громадно. Чиновники незаметно проскальзывали на свои места, чтобы не измерять свой общественный вес. Губернатор слегка опоздал, поэтому его приход никого ни к чему не обязывал, и он не испытал откровенной зависти. Впрочем, кто из нас сомневается в том, что в России нелюбовь к власти – это естественное чувство, передаваемое с молоком матери. Ну а что касается тех времён, когда толпы восхищённых кричали, в зависимости от ситуации: «славься, царь» или «слава великому вождю», так кто кричал, а кто кайлом махал. Разные условия были.
Концерт был для Виктора Константиновича ценен ещё и тем, что его видели рядом с главой Епархии в непринуждённом виде и, так сказать, вместе с народом. А в антракте так вообще – в окружении народа. Раскланивались и окружали архиепископа, но в кадр попадали оба. Ценный кадр. Возможно, станет известно в Москве. Возможно. Президент – Патриарх, губернатор – архиепископ. Не близко, но линия правильная.
Во время антракта губернатор, прогуливаясь с архиереем, начал разговор первым, поделившись своими впечатлениями о первой части концерта духовной музыки. «Это, о чём размышляешь в короткие минуты душевного спокойствия, и чего всегда не хватает», – начал он штамповать банальности впопад и невпопад, но из-за шума в фойе его всё равно было плохо слышно. Но всё читалось у него на лице: рад видеть, и концерт понравился. Феодосий пропускал всегда мимо ушей лестные речи, но вида не подавал, ждал, что за этим последует.
– Говорят, в епархии появился божий человек. Предсказывает, чудеса творит. Слыхали уж?
Владыко напрягся: «Хм, и этот туда же. Надо скорее съездить к отцу Иоанну, что-то интерес этих господ мне совсем не нравится».
– И вы туда же, многоуважаемый Виктор Константинович. Слухи, народные слухи, уверяю вас, не более. Сколько я их наслушался. То младенец с крыльями и говорит на шести языках, то петух яйца стал нести, то икона слезами заливается… Народ всегда чудесами живёт…
– А что, икона не мироточила ни разу? А как же рассказы?
– Чудеса не только от Господа идут, иной раз – бесовские игры. Да и не в том чудо, что видно, чудо там, где не замечаешь.
– Это где же? На что вы намекаете? – забеспокоился вдруг губернатор.
«Вот дурак, прости Господи. Откуда ж вас берут-то?» – подумал архиепископ. Но вслух сказал:
– Чудо в душе происходит. Был сотник на службе царя, плохое творил. Уверовал, и стал верить во Христа.
– Ну да, ну да, знавал я одного такого сотника, – пробормотал губернатор себе под нос и громко, сильно переигрывая, произнёс, – Да. Да. Душа – тонкая материя. Вера и душа. Так и запомню. А то ведь, у меня-то всё – хозяйство, бюджет у меня – всё, и так круглый день. Нет времени о чуде в душе подумать. Вот так случилось бы чудо, и душа возрадовалась. Ан, нет. Нет радости-то. Всё – обман, текучка. Пустяшное всё на деле. Так жизнь и пробегает. А вспомнят ли когда-нибудь потомки такого человека, который, как раб божий, впрягся в соху и тянул, чтобы, значит, эти семена туда, куда надо, легли? Так ведь, кажется, в Библии? Чтоб проросли семена-то, а не затоптаны были.
– Вольно трактуете священные тексты.
– Ну смысл тот же? Смысл-то я правильно уловил?
– Уже то, что вы обращаетесь к Библии, делает вам честь, уважаемый Виктор Константинович… Второй звонок, я прошу простить великодушно, пора садиться…
– Да-да. Пора… На свои места садиться. Каждому своё место. А у нас на чужое норовят… Извините меня за многословность, понесло туда, в чём так мало разбираюсь… – закивал губернатор, постоял в раздумье и не пошёл на своё место, а махнул рукой помощнику и охране. – Уезжаем.
Он сидел в машине, рассеяно глядя в окно на серый в сумерках город и размышлял: «Значит, правильно я думаю, правильно. Найду я вашего духа, а там и поговорим. Будем искать духовное вместе. Цели только разные и инструменты. Никуда оно от меня не денется. Пошлю-ка я разведку в это село».
X
Отец Иоанн встречаться с парнишкой не хотел. Не по себе ноша. Вот и Преподобный Иоанн Лествичник предупреждал: «Есть мужественные души, которые от сильной любви к Богу и смирения сердца, покушаются на делания, превосходящие силу их… А враги наши часто нарочно для того подущают нас на такие дела, которые выше нашей силы, чтобы мы, не получивши успеха в них, впали в уныние…» [4] . В VI веке сказано, а как современно звучит. По-русски говоря: «Бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе». А чудеса банника ещё наведут шороху в наших краях. Это только ветерок был, все бури впереди ещё. И за что мне это всё, мне – простому сельскому попу, который удалился, да что там, бегом сбежал от городской суеты и соблазнов сюда в сельскую тихую жизнь? А тут войны развернулись похлеще городских: стрельбы, убийства, интриги и чудеса».
4
Лествица. Указ. соч. – С. 374.
Не ошибся он. Слухи о чудесах в селе Серебряная Долина расползались очень быстро. Не было дня, чтобы к церкви Воскресения Христова не приходили паломники. Вначале они шли из соседних сёл. Потом, не без помощи дачников, которые разнесли новости друзьям-знакомым, появились верующие из города. А дальше стало привычным: «Мы, батюшка, издалека сюда. Слыхали, что колокол на колокольню вашу сам с земли поднялся без всякого крана. И есть у вас человек Божий, имя у него чудное такое… Как бы нам к нему на беседу?» И понеслось. Приходил, молился, чудес искал народ. Куда же без чуда в России?
И он пришёл. Где ходил, как жил, не сказывал. Поклонился отцу Иоанну и попросился жить при церкви. Как ему откажешь, хоть и зябко рядом с таким-то.
Одним словом, когда по приказу губернатора примчались двое соглядатаев в село, там уж к старцу Лишке, так сократили имя его паломники от прошлого «Слишком», очереди выстраивались. Люди шли и шли в село. Их становилось всё больше и больше.
Местные поначалу были недовольны – продукты в магазин завозить не успевали, опять же к реке не выйдешь: то здесь сидят паломники, то там. А потом, деваться некуда, попривыкли и оценили произошедшие перемены: вот уже и ночлег предлагать стали, старые никому ненужные домишки в «хостелы» перестроили; кафе, столовая, пельменная и так далее, чтобы гости в хорошем настроении от сытости были – достаточно на всякие вкусы. Местный рынок, работавший когда-то на трассу, вернулся в село и значительно расширился. Жизнь в селе стала перестраиваться под новое дыхание, стройка и пришлое АО растворились в воздухе, откуда и пришли. И это тоже было воспринято, как чудо.
Знающие люди могли только посмеяться над этим, потому что это конкретное чудо было вполне рукотворным. Глава района, который затеял строительство от скуки, вдруг распорядился вернуть всё, как было. Знал бы он, во что выльется этот его приказ! Губернаторские «шпионы» долго в селе глаза не мозолили, покрутились среди народа, повыведывали и тихо удалились, как черти полуденные. Они тоже были поражены переменам, но поспешных выводов делать не стали. Пусть наверху выводы делают.
Парнишка, а теперь уж старец Лишка, поселился недалеко от храма в старом заброшенном амбаре. Что там держали раньше, никто вспомнить не мог, но амбар был каменным, ещё той старой кладки и, что немаловажно, с печкой. Лучшего места придумать было нельзя. От церкви к зданию вела тропка, камнем выложенная, заросшая кустами сирени и шиповника. А как подходишь к амбару – площадка большая, хоть митинг устраивай. Как в лихие времена местные мимо прошли? Это ж сколько кирпича даром пропало?