Одиссей Фокс. Миллион миров
Шрифт:
Когда пираты вскрыли дверь в зал номер три, экипаж «Мусорога» не пытался сопротивляться – все понимали, что это бессмысленно. Но пираты всё равно врезали парню с девушкой для порядка. Впрочем, это были так, приветственные пиночки, основные развлечения ждали впереди. Одиссей знал пиратов, и понимал, что им с Аной предстоят изобретательные и изощрённые забавы, ведь для корсаров измываться над пленниками – отдельный и важный пласт культуры.
Ана и Фокс висели в паре метров над полом, руки вывернуты назад и оплетены плоской лентой, шеи стиснула та же удушающая полоска, которая прижала их к стене. Сегментная киберзмея была метров
– Вот, нашёл спрятника, – пробулькал мелкарианец, вытекая из тоннеля.
Внутри желейного тела гигантской разумной амёбы болтался пузырь воздуха, в котором, как в прозрачном шаре, скорчился мокрый и всклоченный Фазиль.
– Там целая система тоннелей, а этот укрываш забился в норку и сидел тише воды, темнее погасшей звезды. Но от моих рыбок не спрячешься, они найдут. Идите домой, красавицы.
Из тоннеля выплыла целая стайка пузырьков желе, и внутри каждого блестела маленькая рыбка. Они вереницей вплыли обратно в бродячую амёбу, а попав в родную среду обитания, принялись резвиться, красиво блестя пурпурными и оранжевыми боками.
– Получайте беглеца, – мелкарианец с хлюпаньем выдавил из себя пленника, Фазиль ошарашенно смотрел на пиратов, прижав мокрые уши.
– Луур? Давай его к остальным, – одобрила сестрёнка. – Пускай обтекает.
Длинный хвост киберзмеи метнулся к бухгалтеру, захлестнул его в петлю, подтянул – и тот повис рядом с Аной, грустно поджав хвост.
– Крушила! Что там со странным существом, которое не просвечивается?
– Это какая-то птица, – рявкнул жер с другого конца огромного зала. – Она в руки не даётся, и в сети не даётся. И от глушилки уходит. Излучение ей ни по чём. Я её поймал в силовой капкан, а она вжух – и черванула! Как настоящий дырокол, только она не корабль, а птица. Реакция быстрее моей втрое, а у меня вообще-то ускоренная! И маневрирует, как шифлер на кольцевых гонках. Удивительная тварина. Капитан, давай взорвём её вакуумной бомбой прямо в ангаре, и дело с концом!
Чернушка почуяла, что все комплименты вместе с предложением убить адресованы именно ей, и тут же телепортировалась жеру прямо на голову. Долбанула острым клювом по бронированной макушке, оставив там вмятину. Крушила уязвлённо взревел и выпустил очередь из импульсного бластера, входящего в оружейный комплект его левой руки. Но космическая птица филигранно крутанулась в воздухе, уходя от каждого из импульсов, и заехала жеру крылом по морде, после чего телепортировалась под купол склада номер три, на вершину Мусорной горы. И оттуда издала резкий, неприятный крик возмущения.
– Какая лапочка, – оценила Джо-Джо. – Вот кто здесь боец. Погоди её убивать, наверняка она дорогущая. Что это у вас за птица, капитан?
– Астероидный нырок, владеет телепортацией, – честно ответил Фокс.
– Ваш питомец?
– Независимая. Прибилась.
– Эй! Эй! – взвизгнула грубля, привлекая внимание. – А чё делать с грёбаными роботами? Они меня нервируют, столпились и молчат. А ну, заткнитесь, молчать, мрази! Чё делать, кэп?
– Принимать успокоительное? – на удивление вежливо предложила Бекки. Но тут же исправилась. – Хотя психоидам не поможет.
– Молчать, гадина! – прошипела грубля, раздувшись и выпустив шипы. – Как ты смеешь хамить разумному, убогая железка?!
– А я и не говорю ничего, – невозмутимо ответила Бекки. – У меня даже рта нет, не видишь?
– Что это за скрип тогда, а?! Что за скрип?!
– Так это твоё чувство собственного ничтожества. Его не заглушишь.
– Ах ты тварь, – завизжала грубля, хватая тележку и бросая её на бок. – Я тебе спицы порву, чипы выдавлю!
– Пф-ф, да хоть на атомы распыли, мне-то что, – хмыкнула Бекки, удержавшись на гибких хваталках и спокойно вернувшись на колёса своя. – Я-то не живая. А вот твоя убогая жизнь лучше уже не станет.
Хисс что-то застрекотал и двинулся к тележке, поднимая руку с бластером. Дуло начало яростно раскаляться для залпа, но грубля внезапно оттолкнула пирата в сторону.
– Ах вот как, – пугающе тихо сказала она, сжимаясь и синея, втягивая все шипы, как глубинная бомба перед взрывом. – Решила бросить мне вызов? Да начнётся священная грубалия…
– Тихо, – чуть повысила голос Джо-Джо, и грубля осеклась. – Сейчас не до вызовов, это можно потом. А сначала деньги. Где деньги, капитанчик?
– Они всё потратили, – отозвался мелкарианец, который уже некоторое время обходил зал сразу с несколькими хак-и-скан устройствами, которые вобрал в своё тело.
– Вот как.
Сестрёнка понимающе кивнула и внезапно с глухим пневматическим звуком врезала Ане кулаком в живот. Девушка с хрипом содрогнулась, сжимаясь от боли и пытаясь продохнуть.
– Думаешь, соригинальничал, капитанчик? – бросила атаманша. – Да все делают то же самое. Как поняли, что попались, так сразу переводят деньги бабушкам, отдают в залог, бегут покупать недвижимость в защищённом мире. Думают, что таким образом спасли свои богатства. Что мы прилетим, увидим пустые кошельки и скажем: «А, ну ладно тогда». Нет. Не ладно.
Лицо сестрёнки стало бледным от презрения, бронепластины сильнее раздвинулись и стало видно, как ходят и дышат механические части её напичканного оружием нутра. Одиссей моргнул, увидев татуировку на живом клочке тела, где-то между ключицей и шеей – там синел знак «М», и Фокс уже встречал его раньше. Вездеходные гусеницы с клацаньем разогнулись, вознося киборгиню ещё выше, она нависла над пленниками и пообещала:
– Но потом все эти умники и хитрецы кричат, стонут, визжат и упрашивают взять их деньги, только прекратить наказывать. Все до единого. Но я им сначала отказываю. И соглашаюсь только когда желание отдать всё до последнего гроша становится самым искренним желанием в их никчёмной жизни.
Одиссей с трудом оторвал взгляд от Аны, тело которой, напряжённое до последнего мускула и обрисованное под намокшей блузкой, разом расслабилось. Он испытал два чувства, и каждое было всепожирающим: переживание за девушку, желание освободить её из плена – и ненависть к пиратам. К оборванным крысам, которые взобрались на пустующее место вершителей чужих судеб – и возомнили, что занимают его по праву.
До этого момента Одиссей относился к шайке бандитов, романтически именующих себя корсарами, как к неизбежному злу – в жизни бывают взлёты и падения, это одно из падений, пятисотлетнему страннику не привыкать. Действуй правильно, и ты переживёшь падение с минимальными потерями, а часто и превратишь его в новый взлёт. Со своим парадоксальным восприятием Одиссей умудрялся даже из неприятностей извлекать не меньше интересного, полезного и вдохновляющего, чем из успехов и побед.