Одиссей покидает Итаку
Шрифт:
Действительно, не замеченная никем Альба уже спустилась до половины лестницы и, только услышав слова Ларисы, остановилась, в смущении переводя взгляд с Ларисы на Новикова. Тот сделал едва заметный для окружающих успокаивающий жест.
– Ты правильно улавливаешь мою мысль, – кивнул Берестин как ни в чем не бывало. – Андрей настолько глубоко ввел ее в курс наших дел, что она уже почти своя… Садитесь, Альба, – указал Алексей на кресло. – Если вы дочитали до конца новиковские мемуары, мы вас мало чем можем удивить.
– Пусть так, – кивнул Левашов, имея в виду поставленную
– Я не вижу. Если мы остаемся здесь, наше участие в местной общественной жизни – только вопрос времени.
Все они уже знали о сражении Берестина с аборигенами и о находке Левашова и успели познакомиться с Сехметом, так что ход мыслей Берестина в принципе был понятен.
– Альба, – повернулся Берестин к девушке. – Вы говорили, что изучали лингвистику. Вы в состоянии разобраться в местном языке? Не нравится мне, что военнопленный нас понимает, а мы его нет.
– Не могу обещать, – честно призналась Альба. – Без соответствующих… – она замялась, подбирая слово, которое было бы понятно людям далекого, с ее точки зрения, прошлого. – Без таких машин, которые помогают совершать логические операции…
Все рассмеялись.
– Говори проще, Альба, – посоветовал Новиков. – Компьютеры это у нас называется.
– Да, именно так. Нужны компьютеры, лингвистические программы. А так… – она развела руками.
– И на том спасибо, – кивнул Берестин. – Жаль, конечно. Придется из Сехмета переводчика готовить.
– Постой, дорогой, – Шульгин отложил книгу. – Выходит, ты все решил, а мы тут так, за болвана?
– Отнюдь, – качнул головой Берестин. – Я просто обозначил свою позицию. А дальше думайте. Заранее согласен с любым решением общества. Только мы все как гонщики по вертикальной стене. Тормозить нельзя…
– Тормозить нельзя, а газок потихоньку сбросить – и вниз, на твердую землю, – сказал Левашов.
– И где ж ты ее теперь найдешь – твердую?
– Мужики, а вам не надоело? – спросила вдруг Лариса. – Слушаю вас, и тоскливо делается. Что делать, куда бежать… Хоть бы женщин постеснялись. Пойдем, Альба, на кухне мне поможешь… – И вышла, презрительно вскинув голову, почти силой утянув за руку растерявшуюся девушку.
– Вот вам, господа офицеры, – покусывая губу, сказал после паузы Шульгин. – Дорассуждались. Нет чтобы, как гусарам положено, водку пить да девочек развлекать – на рефлексии вас тянет. Правильно Лариска врезала. Я тут кой-кого с Одиссеем сравнивал, так тот всегда знал, что делать.
– Оно, конечно, я про то и говорил… – начал Берестин и внезапно швырнул из-за спины в голову Шульгина тяжелый, как кирпич, том военно-морского справочника Джена. Сашка выбросил руку и перехватил книгу в полете. – Молодец, форму держишь. – Алексей соскочил со стола, на краю которого сидел боком. – А если действительно без трепа, так надо ехать туда, к ним. Хоть посмотрим, как настоящие инопланетяне у себя дома живут. И предлагаю: кто еще станет нытье разводить – высылать без права переписки. В обществе, тем более дамском, разговоры вести бодрые, поступки совершать отважные, а главное – при гостях тему аборигенов больше не поднимать, и вообще – пускай Олег с Воронцовым свяжется и
отправит их деликатно через пару дней на Землю. Не хочу, чтобы они видели то, что здесь может произойти. И Ларису туда же, с ними. А наше дело солдатское.
Лариса с Альбой быстро нашли общий язык. Во-первых, обе они были женщины, к тому же, хоть и разделенные тремя веками, ровесницы, и сразу ощутили «классовую солидарность» в мужском обществе, а во-вторых, нашлось и в характерах нечто такое, что вызвало у них взаимную симпатию.
Пока Лариса занималась гусем с яблоками, томящимся в духовке, они успели выяснить целый ряд животрепещущих проблем чисто женского плана. Во время беглого, вроде бы бессвязного разговора Альба получила больше реальной информации о жизни в двадцатом веке, чем из обширных, но чересчур романтизированных записок Новикова, которые она читала всю ночь и утро.
Лариса дала четкие характеристики каждому из оставшихся в холле. Они не были злыми или обидными, но, доведись мужчинам узнать, как они выглядят со стороны, они испытали бы по крайней мере недоумение.
– А вот Алексей? – спросила Альба. – Когда я читала о нем, мне представлялся человек очень тонкий, погруженный в постоянные переживания, в полном смысле творческая личность. На самом деле ничего похожего. Скорее он напоминает звездного шерифа из американских гипнофильмов.
Лариса засмеялась.
– Подожди. Вот Ирина появится, увидишь, какой он есть.
– Она правда такая красавица, как Андрей ее описал?
– Не знаю, как он ее описал, не читала, от нас он пока скрывает, так что тебе оказана большая честь. Но телка действительно эффектная…
– Телка? – с недоумением подняла брови Альба.
– А, это сленг нынешний, извини, сорвалось. В смысле – девушка. Спорить нельзя, на мужиков убойное впечатление производит… Тут все правильно, у ребят вкус насчет этого в порядке, на кого зря не бросаются.
По ее интонации Альба поняла, что себя Лариса считает ничуть не хуже, но говорить об этом находит излишним.
Альба стала расспрашивать, каким образом складываются сейчас на Земле отношения между мужчинами и женщинами, и Лариса все ей подробно растолковала, все в той же своей манере называя многие деликатные вещи своими словами.
Шокировать Альбу не удалось просто потому, что та не имела представления об общепринятых нормах, но разговорить ее на темы сексуальных проблем трехвекового будущего Лариса сумела. Хотя ничего принципиально нового не узнала.
Но когда беседа вновь коснулась здешних мужчин, Лариса уловила в глазах Альбы тень смущения. Космонавтка спросила о Новикове – насколько верно то, что она прочитала о его любви к Ирине.
– Сказала же – не знаю, что он там насочинял. Не удостоилась. – В голосе Ларисы прозвучало раздражение. – Но не расстраивайся. По-моему, там все чисто. С его стороны, во всяком случае. Я баба наблюдательная. Спать он к ней ни разу не ходил. Тебя ведь это интересует? – И тут же спросила: – А почему именно Новиков? У тебя со своими никак? Штурман ваш – парень вполне. И на корабле никого не было?