Одиссея Богов
Шрифт:
— Треугольник Додони — Дельфы — Спарта: расстояния между тремя этими точками относятся друг к другу так же, как отрезки Додони — Спарта к Додони — Дельфы, Додони— Спарта к Спарта — Дельфы и Додони — Дельфы к Дельфы — Спарта.
— Треугольник Кносс — Делос — Халкида: расстояния между тремя этими точками относятся друг к другу так же, как отрезки Кносс — Халкида к Кносс — Делос, Кносс — Халкида к Халкида — Делос и Кносс — Делос к Делос — Халкида.
— Треугольник Никосия — Кносс — Додони: расстояния между тремя этими точками относятся друг к другу так же, как отрезки Никосия — Додони к Никосия — Кносс, Никосия — Додони к Додони — Кносс и Никосия — Кносс к Кносс — Додони.
Все эти треугольники одинаковы. Таких загадочных примеров еще
Однако мы говорим не просто о каких-то старых городах, но исключительно о древних или, точнее, доисторических культовых местах. Ни о каком планировании, способном объяснить данный феномен, не может быть и речи. Разве что эта система не была спланирована как таковая, а возникла по некой иной убедительной причине. Но прежде чем мы перейдем к ней, нам нужно немного отдышаться.
Профессор Фриц Роговски из Брауншвейгского технического университета решил доказать, что выстраивать прямоугольные треугольники на местности довольно легко. Он отправился в Грецию и в горных районах обнаружил небольшие каменные круги, разбросанные тут и там. Затем ученый стал искать какие-нибудь дополнительные метки и — подумать только! — во многих случаях ему удалось найти второе каменное кольцо, расположенное в поле зрения человека, стоявшего у первого. Профессор Роговски провел линию через две такие точки, и она в конце концов привела его к культовому месту! Так разгадал ли он загадку?
Нет. Многие линии, соединяющие древние культовые места, проходят через море. К примеру, отрезок треугольника Дельфы — Олимпия — Акрополь тянется на 20 километров по воде. То же самое касается линии Додони — Спарта. Еще абсурдней ситуация с такими треугольниками, как Кносс— Делос — Аргос, поскольку критский Кносс и Аргос разделяет около 300 километров моря. Так же сложно провести прямую от Греции и Смирны. Более того, я очень сомневаюсь, что этот метод сработал бы и на земле. Он эффективен, когда вы имеете дело с ровной плоской поверхностью, но от него не много пользы в гористой местности и на земле, изрезанной бессчетными бухточками и заливами, а такого рода ландшафт как раз и характерен для Греции. Так какое же назначение имели маленькие каменные кольца, обнаруженные профессором Роговски? Я мог бы предположить, что эти знаки помогали путешественникам не сбиваться с пути. В конце концов, дорог в те далекие доисторические времена не было, а тропинки наверняка легко смывались штормами и наводнениями.
Современные ученые твердо придерживаются принципа простых решений. Но этот принцип ослепляет их. Они рабы своего образа мыслей, поскольку «простой» ответ считают единственно правильным решением. Так зачем же исследовать глубже? Этот метод познания, даже отмеченный священным штампом «научно», дает только половинчатые ответы на все хоть сколько-нибудь глубокие вопросы. Один из таких ответов, который сладко убаюкивает ученые умы, выводится из знаний, которыми обладали древнегреческие математики, — к примеру, Евклид, живший в IV–III веках до нашей эры, чьи трактаты были известны в Египте и Греции. Он написал несколько трудов, посвященных не только целому спектру математических дисциплин, но и геометрии, включая учение о пропорциях, стереометрию, а также такие путаные понятия, как квадратичная иррациональность. Евклид был современником философа Платона, который, в свою очередь, время от времени занимался политикой. Говорят, Платон сидел у ног Евклида и слушал, как тот читает свои труды. Поэтому, пожалуй, можно впасть в искушение и поверить, что Платон так восхитился математическим гением Евклида, что решил использовать эти знания на практике, разрабатывая проекты, к организации которых он как политик, вероятно, был причастен. Так что же знал Платон?
В диалоге «Республика» Платон говорит своим собеседникам о том, что понятие «площадь» относится к сфере геометрии. В другом диалоге («Менон, или О добродетели») он даже вступает в дискуссию с рабом и, пользуясь неведением этого парня, демонстрирует возможности высшей геометрии. А в диалоге «Тимей» все развивается еще стремительнее: здесь говорится и о проблеме пропорций, и о произведении, упоминаются даже квадраты чисел, а также то, что мы называем золотым соотношением. Приведенная ниже цитата пусть и малопонятна для людей, которые, как и я, не изучали высшую математику, но зато показывает высокий уровень математических дискуссий, происходивших более двух с половиной тысячелетий назад:
…когда из трех чисел — как кубических, так и квадратных — при любом среднем числе первое так относится к среднему, как среднее к последнему, и, соответственно, последнее к среднему как среднее к первому, тогда при перемещении средних чисел на первое и последнее место, а последнего и первого, напротив, на средние места выяснится, что отношение необходимо остается прежним, а коль скоро это так, значит, все эти числа образуют между собой единство. При этом, если бы телу Вселенной надлежало стать простой плоскостью без глубины, было бы достаточно одного среднего члена для сопряжения его самого с крайними.
И так далее и так далее, пока не начнет раскалываться голова. Прорвавшись сквозь жуткие дебри следующего предложения, я отказался от всяких мечтаний понять математические разъяснения Платона:
Благодаря этим скрепам возникли новые промежутки, по 3/2, 4/3 и 9/8, внутри прежних промежутков. Тогда он заполнил все промежутки по 4/3 промежутками по 9/8, оставляя от каждого промежутка частицу такой протяженности, чтобы числа, разделенные этими оставшимися промежутками, всякий раз относились друг к другу как 256 к 243.
Какова тема этого замысловатого платоновского диалога? Сотворение Земли. Проведя несколько недель в компании Платона, я перестал понимать, почему Галилео Галилей вызвал такой переполох своей «новой» доктриной и почему христианская инквизиция так жаждала его смерти в XVII столетии. Все, чему учил Галилей, уже упоминалось у Платона — к примеру, тот факт, что Земля круглая или что наша планета вращается вокруг Солнца. Вдобавок обо всем этом, в том числе и о законах притяжения, намного раньше было написано в древних индийских текстах. Складывается впечатление, что древние знали намного больше, чем это признается в школьных учебниках. Гай Плиний Цецилий Секунд, который, должно быть, изучал Платона и Евклида, впечатляюще демонстрирует полученные от них знания:
Между научным и вульгарным мнениями большой спор: населяют ли люди землю со всех сторон, противоположны ли они друг другу, одинаковая ли для всех них высота неба, стоят ли они одинаково во всех точках на середине земли; вульгарное мнение вопрошает, почему люди, находящиеся на противоположных сторонах, не падают, словно нельзя тут же возразить, как это не удивляются тому, что не падаем мы… Удивительно, однако, как образуется форма шара при такой плоскости моря и равнин… Ночь и день не бывают одновременно на всей земле, потому что на стороне земного шара, противоположной солнцу, бывает ночь, а на другой стороне (обращенной к солнцу) — день [4] .
4
Цит. по: Плиний Старший. Естественная история // Античная география / Сост. проф. М. С. Боднарский. М.: Государственное издательство географической литературы, 1953.