Одиссея Хамида Сарымсакова
Шрифт:
Несколько суховатый по складу характера, службист, командир был лишь внешне «недоступной персоной». Хорошим, душевным человеком он оказался. И начал он командовать экипажем так.
— Вот что лейтенант. Как там дальше — не ведаю, а все же должен вам сообщить, что я кадровый военный, ценю и уважаю уставы. Поэтому отношения наши должны быть уставными. В служебное, разумеется,] время. Но это вовсе не означает, что я буду командовать, лишь бы показать свою командирскую власть. Я уже пять лет летаю, но боевого опыта у меня, к сожалению, нет. Все трубил на Дальнем Востоке. Рапорты мои с просьбой отправить на фронт вызывали у начальства
И как-то незаметно, исподволь, строго официальные, уставные отношения между командиром и штурманом перешли в товарищеские, дружеские, и — о ужас! — они стали говорить друг другу «ты» даже при исполнении служебных обязанностей, в полетах. А их было изрядно, этих полетов. Осваивались полеты по горизонтали с бомбометанием по учебным объектам, бомбоудар с пикирования (с различных высот), полеты по радиокомпасу, ночные полеты — последний элемент учебы — наследие погибшего комэска Семена Лапшенкова.
Стрелок-радист Миша Шаталин, веселый, общительный паренек лет девятнадцати, считал себя уже «воздушным ветераном». Он окончил школу воздушных стрелков и в чине старшего сержанта прибыл еще в Заполярье. Там он принял участие в шести боевых вылетах и даже подбил одного «мессера», который, однако, оставляя за собой дымную струю, сумел удрать восвояси. Полковые остряки подначивали, дескать, что ж ты, Мишенька, зеваешь? Иди, требуй себе половинку медали «За отвагу». Миша не обижался, отшучивался.
— А что мне торопиться? Вот пущу из второго фрица дым — целиком медаль получу!
28 марта полк получил приказ вылететь по маршруту: Б. — Саранск — Орел — Белая Церковь — Харьков — Сокологорная — совхоз «Каучук».
— Живем, товарищи офицеры! — шумно радовался Миша. — Нас же на курорт, в Крым посылают!
— Вот уж поистине бросает меня судьба, — подумал Хамид. — От льдов Ледовитого океана до Черного моря. В самом деле курорт. И время наступает курортное.
Было, однако, не до курортных нег. Хамид Сарымсаков, штурман звена, в поте лица передавал молодым экипажам боевой опыт. Полеты, полеты, полеты... К вечеру так изматывался, что даже на фрукты смотреть не хотелось. Попить бы холодной водички — и спать!
В середине июня, наконец, в основном закончилась учеба. Полк перелетел в Крым. Уже больше месяца, как фашистов выбросили из Крыма. Советская Армия на юге продолжала развивать стремительное наступление. А 29-й полк, вошедший теперь в состав 13-й пикировочной авиационной дивизии, которой командовал Герой Советского Союза полковник И. Е. Корзунов, все еще (и в Крыму!) продолжал учебу. Стали осваивать полеты с подвесными бензобаками — значит, подумалось Хамиду, полк, дивизия готовятся к дальним полетам. Порт Констанцу наверно придется бомбить. Опять, значит, над морем летать. Благо хоть теплое и «бархатный сезон» наступает.
В Евпатории экипажи по вечерам купались в море. Ходили на пляж по строго обозначенным коридорам. Да и на пляжике крутились на «пятачке». Все остальное заминировано и пока мины не обезврежены. Но все равно купаться было приятно.
Вдруг новый приказ: перелет Крым — Одесса — аэродром А. И не успели экипажи опомниться — приказ самого комдива: четверо суток
И наконец грозный и рождающий ликование в душах приказ...
В летной книжке X. Сарымсакова записано коротко: «20/VIII... Б. удар с пикирования по эсминцам в порту Констанца».
Позволю себе процитировать труды специалистов, с фотографической достоверностью описавших это грандиозное воздушное сражение. А потом уже постараюсь «обратиться» в Хамида Сарымсакова и рассказать о его впечатлениях.
«20 августа 1944 г. ... Самыми памятными событиями в деятельности авиации в августе 1944 г. были удары по Констанце и Сулине... В них участвовало 317 самолетов...» [17]
17
А. П. Дорохов. Горой черноморского нова. Воениздат МО СССР, Москва, 1972 г., стр. 128 — 129.
«Главный удар по военно-морской базе нанесли два полка пикирующих бомбардировщиков по 29 самолетов в каждом... Истребительное сопровождение включало пять групп непосредственного прикрытия, группу расчистки воздушного пространства и две группы воздушного боя... Впереди ударных групп на самолете Пе-2 летел командир соединения Герой Советского Союза полковник И. Е. Корзунов...
... Первая ударная группа (40-й авиаполк, ведущий подполковник С. С. Кирьянов) нанесла удар с севера, вторая ударная группа (29-й авиаполк, ведущий подполковник А. П. Цецорин) действовала с южного направления.
Во время захода пикировщиков на удар два прорвавшихся Me-109 пытались их атаковать, но были отбиты истребителями Авдеева. Один «мессершмитт» получил повреждения, другой с резким снижением ушел в западном направлении...
В результате действий авиации были потоплены две подводные лодки, эсминец, танкер, 5 торпедных катеров, несколько барж и более 20 других плавединиц, а также взорван склад горючего, разрушены портовые сооружения. Повреждения получили 3 подводные лодки, канонерская лодка, минный заградитель, два эсминца и другие корабли.
Наши потери составили два самолета: бомбардировщик Пе-2 и истребитель Як-9...» [18]
«В 9 час. 41 мин. 20 августа со своих аэродромов произвели вылет главные силы 13-й пикировочной авиадивизии во главе с командиром дивизии Героем Советского Союза И. Е. Корзуновым...
Второй колонной шел 29-й авиаполк (ведущий подполковник А. П. Цецорин). Каждую колонну полка замыкали ударные группы истребителей прикрытия...
Удар пикирующих бомбардировщиков производился шестерками с высоты 3000 метров при скорости 320 км/час». [19]
18
«Авиация ВМФ в Великой Отечественной войне». Авторский коллектив. Москва, Воеииздат МО СССР, 1983 г., стр. 1 50 — 133.
19
П. Н. Иванов. Крылья над морем. Воениздат МО СССР, Москва, 1973 г., стр. 210—211.