Одиссея креативной королевы

Розов Александр Александрович

Между тем, Тью продолжал рассказ. Конечно, когда в Сан-Лоренцо нагрянула группа захвата во главе с комиссаром Диасом, туда же прикатил Заяц, чтоб выяснить, почему местная полиция (получающая от него бонусы, превосходящие мизерное жалование), нетактично обращается с его яхтой, и с его клиентами-арендаторами. У полицейского департамента Сан-Лоренцо не было желания ссориться с Зайцем, но они же не могли игнорировать ордер из Тегусигальпы, выданный по «красному запросу» Интерпола. У комиссара Диаса возникла сложная дилемма, но она внезапно разрешилась, благодаря меганезийской Ф-триреме. На фоне 40-метровой атомной летучей штучки, данной (говоря философски) «в непосредственных ощущениях», авторитет Интерпола с его запросами сразу показался неубедительным. Поэтому, «отцы нации» в Тегусигальпе быстро приняли решение: «К чертям это все! Пусть этот Ливингстон, или Стид, и Ко, катятся отсюда вместе со своими друзьями – нези, и чем быстрее – тем лучше». Так экипаж авиа-такси из Фалмута был переправлен на незийскую Ф-трирему, и стартовал на юго-запад. Авиа-такси (позже) было передано представителю владельца - компании «Heaven-Taxicab», конкретно - ее Карибскому филиалу. Вот и все.

После завершения этой эпопеи, Шоколадный Заяц позвонил Лйаллу Тью, и произнес укоризненную речь о том, что Тью должен был не темнить, а рассказать сразу, в чем вопрос, кого куда надо переправить. Тогда мол, не было бы проблем, а так пришлось скандалить, растопыривать пальцы, пугать людей меганезийским мирным атомом…

Упоминание «меганезийского мирного атома» позволило королеве переключить тему разговора на безопасность трансокеанского полета через 12.000 километров (от залива Фонсека до некой точки в западной Океании) на машине с атомным двигателем.

– Лйалл, возможно, я старомодна, но атомный транспорт кажется мне рискованным.

– О! Миледи! – тут Тью улыбнулся и покачал головой, - Ради всего святого, не верьте россказням противоатомных алармистов, живущих на деньги нефтегазового лобби.

– Нет, - строго сказала королева, - я не верю алармистам. Я верю фактам. Вспомните аварии на атомных субмаринах, советскую аварию в Чернобыле, японскую аварию в Фукусиме. Даже у нас в Британии было две серьезные аварии на атомных объектах.

– Миледи, позвольте, я отделю мясо от бульона. Все аварии с реакторами на атомных субмаринах относятся к эпохе Карибского кризиса. Атомные ракетоносцы строились наперегонки с противником, а безопасностью - жертвовали. В этот период случились практически все аварии с реакторами. За последующий период можно назвать только Чернобыльскую аварию, но там были просто безумные действия персонала АЭС.

– Допустим, Лйалл, вы правы. Но я читала, что безопасность реакторов достигнута в цивилизованном мире благодаря МАГАТЭ, а в Меганезии требования МАГАТЭ, как известно, игнорируются. Инспекции МАГАТЭ не допускаются на ядерные объекты.

– МАГАТЭ, - ответил Тью, - уже давно занимается не своим делом, а обслуживанием политики «Большой шестерки», и там работают в основном не эксперты по атомным проблемам, а эксперты по PR. Отсюда отношение к ним здесь. И другое отношение к настоящим атомным экспертам. Их безоговорочно допускают к любому невоенному ядерному объекту. Кстати, здесь канадские стандарты ядерной безопасности. Так уж сложилось, что часть ядерной программы Канады в прошлом году переехала сюда.

Боудис сосредоточенно потерла ладонями затылок.

– Я читала об этом. Февральское заседание Совбеза ООН по ядерному оружию.

– Да, миледи, вы правы. Функционеры ООН обвинили Канаду в передаче Меганезии ядерных технологий и инженеров-атомщиков. Канаду проще всего было представить крайней. Оттуда в прошлом веке ядерное оружие попало в Юго-Восточную Азию.

– Но, - заметила королева, - в Канаде никогда не строили атомных самолетов.

– Да. Лишь три страны пробовали строить атомолеты: США, СССР, и Британия. И в Британии это была атомная летающая лодка. Шел 1958 год - четвертый год атомной энергетики, но наши инженеры решили эту задачу. Проект закрылся по непонятным причинам, а в прошлом году Невилл Кавендиш нашел в архивах всю документацию.

– Невилл Кавендиш?
– переспросила королева, - Юноша с орденом райской птицы?

– Да, миледи. И Меганезия – это страна, где старый проект данного класса оказался востребован, и быстро реализован - в модернизированной конфигурации, с новыми элементами дизайна, композиционными материалами, и реактором Руббиа-Кюри.

– Извините, Лйалл, но я слабо разбираюсь в разновидностях ядерных реакторов.

Доктор Тью кивнул и протянул королеве карманный планшетник.

– Здесь открыта страница с кратким популярным описанием реактора Рубиа-Кюри.

– Спасибо, Лйалл. Сейчас меня интересует лишь его надежность и безопасность.

– По мнению экспертов, - ответил Тью, - с этим все превосходно. В марте, после всех полетных тестов, Ф-трирема признана лучшей для субантарктических патрулей, а это многое значит. Представьте: экипаж из десяти человек летает над холодным океаном между Южным тропиком и шельфовыми льдами Антарктиды, по несколько дней без посадки. От дальних точек маршрута 5000 километров до обитаемой земли, а вокруг ничего, кроме воды со льдом. Бывает, что в сезон полярного дня ветер стихает, небо проясняется, и тогда Антарктика головокружительно прекрасна. Но в любой момент погода может измениться. Тогда: серое небо, черная вода, и замораживающий шторм, который с бешеной скоростью катится с антарктического купола. Воздух обжигающе холодный, он наполнен снежинками, острыми, как битое стекло. Если есть в природе девятый ледяной круг ада Данте, то это там, на заполярном берегу моря Росса.

– Брр!
– королева передернула плечами, будто ей стало зябко, хотя здесь, на Вануату, температура воздуха была почти +30 по Цельсию.

– Извините, - смутился Тью, - иногда я рассказываю слишком выразительно.

– Не за что извиняться, Лйалл. Вы были там, и вы чувствовали все это, не так ли?

– Да, миледи. Но, я рассказал только, чтобы объяснить: если антарктические летчики готовы довериться машине определенной модели, значит это действительно хорошая машина: понятная, надежная и безопасная.

Королева медленно кивнула головой.

– Кажется, Лйалл, вам удалось вернуть мне уверенность. Но вы еще и возбудили мое любопытство. Какими судьбами вас забросило туда, на берега Антарктиды?

– С этого, - ответил он, - началась моя работа в Океании. Наш отечественный концерн «British Gasoline», предложил моему тогдашнему бермудскому начальству контракт на участие в исследованиях шельфа вокруг мыса Адэр, на западном краю моря Росса. Это примерно 3000 километров к югу от Основной Новой Зеландии. Теоретически, в этом районе расположены огромные нефтегазовые резервуары. В команде геологов, горных инженеров, и нефтехимиков, я был в качестве ученого - гидроакустика. Как водится у нефтяных концернов, при распределении бюджета экспедиции львиную долю сожрала исследовательская аппаратура, а корабль купили по остаточному принципу.