Одиссея креативной королевы
Шрифт:
– Подожди! Но я же сказала тому дедушке, что я из Англии.
– Ну, и что? В Народном флоте немало ребят, которые приехали из Англии.
– Допустим, что так. Микар. Но, все-таки, это странно. Как если бы в Нью-Йорке один американец окликнул другого: «хелло, янки».
– Ну, тут такая тема: для многих пожилых аборигенов слово «нези» обозначает, типа, приезжих ребят, которые взяли все под контроль. Даже меня называют «нези», хотя я родилась на Бабелдаобе. Эти бабушки и дедушки привыкли к определенной жизни. А теперь мы поменяли все. Хотя, если разобраться: что для них изменилось? Они, как и раньше, утром рыбачат, или что-нибудь делают на огороде. А во второй половине дня торгуют на маркете, и общаются о том - о сем. Хэх… Короче, психология. Вот.
– Психология, - отозвалась Джил, - а кто научил их торговать «снежком»?
– Никто. Я же говорю: они всегда во второй половине дня торговали на маркете. Днем бабушка или дедушка приезжает в порт, и покупает что-то мелким оптом, а на маркете перепродает в розницу, с дельтой к цене. На что есть спрос, тем и торгуют.
– Да, конечно… Э-э… А куда мы сворачиваем?
– Это, - пояснила Микар, - мармеладный пирс. Мы туда ненадолго заглянем.
– Что? Специальный пирс для мармелада? Странно.
– Я позже объясню, - сосредоточенно отозвалась туземка.
…Пирс был обычный: каркас на бамбуковых сваях, с бамбуковым же настилом. Форма конкретно этого пирса - Т-образная, как для парковки значительного числа катеров или маленьких яхт. У его дальнего края стоял высокий шест с горизонтальным кольцом, на котором висели металлические колокольчики, тихо позвякивающие на слабом ветру. И туземка остановила пони под этим шестом. Она спрыгнула на настил, постояла, глядя в темный океан, а затем стала бросать в воду монетки. Плюх… Плюх… Плюх… Плюх…
Завершив это (по-видимому важное для нее) дело, она жестом показала Джил, что пора возвращаться на дорогу. Минут пять они ехали молча, затем британка все же спросила:
– Это был обряд в память о ком-то?
– Да. У нас четыре пилота гидропланов не вернулись. Война… Хорошие ребята были.
– Я понимаю… Война… Но почему этот пирс называется мармеладным?
– На флоте, - пояснила Микар, - мармеладом называют желеобразную огнесмесь.
– А-а… Ты тоже… Летала на такие задания?
– Да. Я, как военный переводчик, летала вторым пилотом гидроплана.
– Э-э… Переводчик на боевом гидроплане? Зачем?
– Джил, это просто. Мы вылетаем на закате, в сторону Лусонского пролива, где самое интенсивное движение танкеров, и я слушаю эфир. У меня радио и пеленгатор. Надо определить по содержанию переговоров, где незащищенная мишень, а где вражеские эскортные корабли с ПВО. Если все сделано правильно, то мы поджигаем мишень, и спокойно возвращаемся на базу до рассвета. А если сделано неправильно, или если не повезло, то наши товарищи будут кидать за нас монетки в воду. Такие дела.
Тут Джил Додридж растерялась. В голове у нее вертелись кадры из военных фильмов: «Битва за Британию», и «Перл-Харбор», и еще что-то в том же роде. Но в сознании не укладывалось, что девушка-туземка, компаньонка по прогулке, совсем недавно была в экипаже боевого самолета и делала что-то, как герои этих фильмов…
– Не напрягайся, - посоветовала Микар, - прошлое прошло. Давай-ка глотни зелья.
– Э-э… - замялась Джил, глядя на протянутую ей бутылку - …Это ведь kava-kava?
– Ага!
– подтвердила туземка, – Это еще называют фестивальный перец. Эффект такой легкий, как от кофе с ромом, только веселее.
– Э-э… Наркотик?
– Ага. Бананы тоже наркотик. Они содержат психоактивный комплекс триптофан-Б-6. Посмотри в энциклопедии, если не веришь.
– Э-э… Я просто хотела спросить: как действует эта kava-kava?
– Так, я говорю: поднимает настроение. Крышу не сносит, если ты этого опасаешься.
– А-а… Вот это я и хотела понять. Тогда все ОК, - и с этими словами, юная британка сделала несколько смелых глотков из бутылки.
– Ну, Джил, как тебе это на вкус? – спросила Микар, забирая у нее бутылку.
– Ничего, вроде бы… Только покалывание какое-то на языке и губах.
– Все ОК, так и полагается, - туземка тоже глотнула из бутылки, - реально, у бабушки хорошая kava-kava. Хотя, у фиджийцев я пробовала и получше.
– Все же, странный напиток, - отозвалась Джил, прислушиваясь к ощущениям.
Она так увлеклась этим прислушиванием, что следующие несколько минут выпали из осознанного наблюдения. А в реальность ее вернула фраза Микар:
– Мы приехали.
– Куда? – удивилась Джил.
– Туда, - ответила туземка, и показала рукой на неприметный холмик высотой 20 футов примерно, между дорогой и пляжем, поросший пушистым кустарником, и снабженный светящимся знаком: ярко-желтый круг с зелеными силуэтами: утка верхом на кенгуру.
Собственно, светящийся знак и был дверью (точнее очень большим круглым люком).
– Э-э…Микар, а где мы оставим лошадок?
– Мы их отправим на мою ферму своим ходом. До фермы всего три километра.
…Оказалось, что пони отлично знают команду «домой», и видимо знают дорогу. Они уверенной рысцой побежали по какой-то боковой тропинке, ведущей сквозь молодые лесопосадки на запад. Тут Микар толкнула люк, он с грохотом провалился внутрь, и…