Одиссея подводного диверсанта
Шрифт:
– Все здесь?
– Все.
– Тогда залезайте под тот валун. Дождемся темноты.
Ночь наступила внезапно. Звезды разбросало светлыми пригоршнями на небосводе.
– Мальчики, пошли. Присмотрите за молодым.
– Ну держись, молодой, - ухмыляется Воронов, - мы сейчас этих вонючек турнем с лодочки.
Я плыву первым. Перед катером вытаскиваю кинжал, набираю в легкие воздух и ухожу под воду.
Тихо всплываю под самой кормой. Волны бьют в стенку металла и создают непозволительное колебание моего тела. Хорошо, что их шум заглушает звуки моих предательских каплей и ручейков,
Первым подплывает Воронов, он профессионально тихо залезает на палубу и тут же нащупав в темноте мое плечо, пожимает его, потом перебежками исчезает в темноте. На палубу по одиночке выползаю пловцы. Вот и последний, седьмой. Мы лежим и ждем. Наконец, Воронов возвращается и опять сжимает мне плечо. Это значит, что палуба чиста и впереди смотрящий караульный тоже снят. Теперь мы делимся. Мичман берет себе шесть пловцов, мне остается один. Я в темноте его не вижу, но знаю, это молодой. Воронов и пловцы уходят, впереди глухо ухнула дверь, они уже проникли внутрь кораблика.
Теперь наша очередь, мы должны просмотреть мостик. Осторожно крадемся по трапам и подползаем к двери. На мостике слышен негромкий разговор. Там несколько человек.
– Почему так тихо? Уже много времени, а сигналов нет, - говорит кто то по-английски.
– Не нервничайте, капитан. Он еще не дошел. По последним сведениям, в его команде раненый.
– Там наши случайно не оставили следов, этот парень очень хитрый. Сразу сможет заподозрить засаду.
– Он вам видно очень здорово напакостил, капитан.
– Признаюсь, нам тогда, когда мы упустили подводную лодку, он действительно много крови попортил.
– Я слышал эту историю.
– Самое главное, не мы навязывали русским свои условия, а он благодаря своим активным действиям перехватил всю инициативу. Эта история мне много дала. Я понял, что пока русские пловцы подготовлены лучше чем наши и нам надо менять отношение к ним. Здесь важно, навязать, именно навязать, свою игру, изменить тактику и психологический подход к диверсантам неприятеля и тогда успех будет в наших руках.
– Будем надеяться, что это будет сегодня так.
– Если их захватят, сразу срываемся туда, я хочу полюбоваться на негодяя, потом отвезу его в Тронхеим адмиралу Бирнсу в подарок...
И тут загудел зуммер телефона. Что за черт, неужели Воронов провалился.
– Але..., - запросил голос и заговорил по-норвежски.
Наконец трубка шлепнулась на место.
– Это радист?
– спросил знакомый голос по-английски.
– Да, он.
– Какие-нибудь новости?
– Плохие. Группа преследования не нашла их. От станции диверсанты уехали на трех машинах...
– Это по камням то?
– Да, там по плато есть старые дороги их еще викинги прокладывали к морю, на некоторых даже можно и проехать. Я не сказал самого главного, следов на восток нет.
– Что? Это же... Черт возьми. Значит они... Неужели у него еще есть запасные варианты.
– Не знаю, но сейчас, группа преследования возвращается к станции и будет обследовать западные районы.
– Это ночью то. Сколько потеряно времени. Вот дьявол. Капитан, надо срочно уходить в море. Необходимо поднять все морские силы и закрыть полуостров со всех сторон.
Что там у мичмана. Почему нет сигнала.
– Погодите, им все равно без радиостанции, аквалангов, не добраться до дома.
– Значит, где то есть тайник, где лежат необходимые ему вещи.
– Вы так думаете? Не верится. Здесь что то не так.
Меня ущипнул за ногу молодой. Я оборачиваюсь. Вдоль палубы мигнул огонек.
– Кто там нарушает светомаскировку?
– раздается голос с мостика.
Пора. Толкаю молодого. Делаю прыжок на площадку и распахиваю дверь.
– Господа, прошу без паники. Поднять руки вверх. Молодой подсвети.
Луч фонарика из-за моего плеча ударил по глазам присутствующих. На мостике трое: рулевой, капитан катера и, одетый в форму десантника, капитан-лейтенант. Они ошеломлены и неуверенно поднимают руки.
– Руки за голову. Всем встать сюда, повернуться к стенке.
Молодой включает дежурный свет и я грубо обшариваю одежды каждого. Только у десантника есть пистолет и его изымаю.
По трапу уверенно стучат шаги. На мостик вваливается Воронов.
– Все в порядке, лейтенант. Весь низ наш.
– Ты захватил радиорубку?
– Нет. Как вы говорили, не трогал.
– Господин капитан, - обращаюсь я к капитану корабля, - чтобы предотвратить кровопролитие, я прошу вас подойти со мной к радиорубке и попросить, чтобы ваш радист открыл двери.
– Я протестую...
Воронов подсунул ему под нос пистолет.
– Хорошо. Я подчиняюсь насилию.
– Мичман, возьми, пожалуйста, вот этих, - я киваю на капитан-лейтенанта и матроса-рулевого.
– Только раздели. Офицера прикрути в каюте капитана, а матроса... Впрочем ты наверно знаешь, куда сунуть матроса.
– Это мы сейчас. А ну пошли, гаврики.
Богатырь ловко разворачивает пленных к двери и буквально выбрасывает с мостика на палубу. Сам исчезает за ними.
Вдруг яростный мат и крики раздались на палубе. Что там такое, я не могу спуститься туда и выяснить в чем дело, не могу упустить капитана. Дверь на мостик открывается и опять появляется Воронов.
– Что произошло?
– Бежал, сволочь. Офицерик сбежал. Я их скинул с мостика, а этот ловким оказался. Докатился до поручней и за борт. В темноте даже не увидишь.