Одиссея Талбота
Шрифт:
51
Кэтрин сидела на диване, подобрав под себя ноги, и смотрела в потолок. Абрамс нервно вышагивал по кабинету, время от времени бросая взгляд то на нее, то на часы. Почему не идет ван Дорн?
На столе зазвонил телефон. Звонок был из города. Абрамс быстро снял трубку:
– Тони Абрамс.
– Ну и что?
– Спинелли! Ты получил мою записку?
– Нет, я набрал номер наугад и попал на тебя.
– Где ты сейчас?
– Где-где? Там, откуда ты и просил
– Сейчас объясню. Послушай, что ты видишь из окна?
– Подожди.
Абрамс услышал, как Спинелли поднимает жалюзи. Он посмотрел на Кэтрин и слабо улыбнулся. Она улыбнулась ему радостно.
Спинелли наконец ответил:
– Черт возьми, Абрамс! Ты знал, что русская миссия при ООН находится прямо напротив 19-го участка? Лично я об этом первый раз слышу.
Абрамс не обратил внимания на издевку в голосе Спинелли. Он продолжал:
– Там стоят автобусы?
– Только один. Большой, серый.
– А микроавтобусы?
– Они или в гараже, или их еще не пригнали из Глен-Коува.
Абрамс мысленно представил себе двенадцатиэтажный кирпичный дом на Шестьдесят седьмой Восточной улице, в котором находился офис русских и где жили сотрудники миссии с семьями.
– Ты ничего странного там не видишь? – спросил он Спинелли.
– Послушай, Абрамс, за русскими поручено следить тебе, а не мне.
– Ну, допустим, ты такой же внимательный, как и я. Что ты видишь?
Спинелли выглянул из окна второго этажа, где находилась дежурка.
– Так. Ну, на улице все спокойно. Несколько прохожих. В полицейской будке кто-то сидит. У тротуара припаркованы три патрульные машины. Все выглядит вполне мирно.
Абрамс мысленно увидел знакомую сцену: деловая улица с несколькими жилыми домами, дом русских с навесом над входом, забор с тремя телевизионными камерами, просматривающими всю улицу. На другой стороне, прямо напротив, находится 19-й полицейский участок, где Абрамс долго работал в «Красном отряде». Он знал каждый фут этого квартала, от Третьей авеню до Ленсингтон-авеню. В общем, он знал этот район лучше собственного, в Бруклине.
– Ну, а что со зданием? – спросил он Спинелли.
– Гараж закрыт, главный вход – тоже. На первых трех этажах нет света. Жилые этажи освещены, шторы задернуты, но за ними кто-то мелькает. Апартаменты посла наверху освещены. Что случилось, малыш? Может, мне вызвать саперов?
Абрамс подумал про себя: «Если бы они могли обезвредить атомную бомбу, можно было бы позвонить». А вслух спросил:
– Где сейчас фэбээровцы?
– Здесь их нет. Наверное, сидят в пожарной части, там кофе получше.
– Слушай, ты можешь соединить меня с их группой наблюдения или с ЦРУ? – Абрамс знал, что у ЦРУ было несколько квартир в доме рядом с русскими, откуда они вели прослушивание. А в доме рядом с участком у них была квартира на третьем этаже, откуда они вели безостановочную видеозапись всего происходившего вблизи здания русской миссии.
– Нет, я и так у них в долгу.
– Тогда соедини меня с полицейской будкой. Можешь подслушивать.
– Ты это серьезно? – И Спинелли разразился потоком отборных ругательств.
Абрамс услышал щелчок, потом женский голос ответил:
– Офицер Линдер слушает.
Спинелли представился и сказал:
– Давай, Абрамс, можешь говорить.
Абрамс также назвался и спросил:
– Вы давно дежурите именно на этом посту?
– Да, сэр, уже полгода.
– Вы видели сегодня, как происходила выгрузка из серого автобуса?
– Да, сэр. В основном багаж, как обычно. Несколько пассажиров помогали носильщикам вносить багаж через служебный вход в правой части здания. Это было больше часа назад.
Абрамс немного подумал и спросил:
– А много было вещей?
– Ну, как всегда.
Абрамс понял, что своими вопросами он как бы подсказывает ответы. А ему надо было, чтобы офицер Линдер объективно описала ему то, что она видела. Он спросил:
– Вам ничего не показалось странным?
Линдер растерялась:
– Нет, сэр… Может, вы более точно сформулируете вопросы?
– Послушайте, почему бы вам просто не рассказать мне все по порядку? Ведь вы заступили около четырех вечера, не так ли?
– Да, сэр. Вообще-то все было спокойно. Около часа назад прибыл черный «форд фэйерлэйн» с советским представителем при ООН, его женой и тремя детьми.
– Как они выглядели?
– Жена и дети нормально. Она улыбалась и, как обычно, кивнула полицейским. Он выглядел… как бы это сказать… немного не в себе.
– Понятно. Еще машины приезжали?
– Нет, сэр.
– А микроавтобусы?
– Да. Они заехали в гараж.
– Сколько их было?
– Они прибыли двумя группами. Первая заехала минут сорок пять назад, автобусов шесть или семь. Думаю, в ней были дети.
«Все правильно», – подумал Абрамс. Эти шесть или семь автобусов обычно выезжали из пионерского лагеря в Ойстер-Бее и обязательно делали остановку в Глен-Коуве. Цель такой остановки так и не удалось выяснить. Может, они кого-то забирали по дороге, а может, просто пересчитывали детей. Сложность заключалась в том, что автобусы обычно заезжали на огороженный высоким забором двор, который не просматривался с помощью обычной оптики. Абрамс не исключал, что если сегодняшняя ночь для русских особенная, то детей могли высадить в Глен-Коуве и препроводить в подвал.