Одиссея Талбота
Шрифт:
Абрамс подождал минут пятнадцать, затем проследовал к перекрестку и зашел в телефонную будку. Он позвонил своему приятелю из 19-го участка.
– Фил, ну что у тебя?
– Интересующий тебя человек прошел таможню два дня назад в аэропорту Кеннеди. Указал адрес отеля «Сент-Мориц», но там он не зарегистрирован. Потребуется немало времени, чтобы обзвонить все отели. К тому же он мог использовать другое имя, остановиться у друзей или снять квартиру. Мог найти приют в частном клубе или еще где-нибудь, где не требуется обязательная регистрация проживающих. Если
– Нет, Фил, спасибо.
– Тогда за тобой должок. Ты должен будешь последить за моей женой.
– Вот как? А она просила меня последить за тобой.
Полицейский на другом конце провода рассмеялся.
– Вообще, как жизнь, Абрамс? Защитил свой диплом?
– Еще нет.
– А это твое дело из какой оперы?
– С уголовкой не связано. – Абрамс бросил взгляд на двери здания, куда вошел Карбури. – Опять супружеская ревность, черт ее подери.
– Ладно, поймай этого гада со спущенными штанами и раздави ему причиндалы. Неужели в наше время кто-то способен пересечь Атлантику ради женской юбки? Мой Бог, я бы ради этого и улицы не перешел.
– Брось трепаться, еще как побежал бы.
– Тебя последнее время что-то совсем не видно в баре.
– С меня причитается.
– Не сегодня. Сегодня президент посетит штаб Седьмого полка. Секретная служба и ФБР обложили все вокруг. А меня посылают дежурить на крышу. О, Господи! Но придется выполнять.
– Что поделаешь. Ладно, дружище, в отели звонить не нужно. Я его обработаю и так.
Абрамс повесил трубку и тут же позвонил Кэтрин Кимберли. Секретарь сказала, что мисс Кимберли уже ушла и будет ждать звонка мистера Абрамса в «Ломбарди». Тони позвонил в детективное агентство Бэрка и попросил выслать машину к пересечению Пятьдесят четвертой улицы и Пятой авеню.
Затем он перешел к обозначенному им месту, откуда ему прекрасно было видно здание «Университетского клуба». Кажется, он удачно справился с работой. Можно себя поздравить. Как может поздравить себя полицейский из конной полиции, наказанный уборкой навоза из конюшни.
Абрамс прижался спиной к фонарному столбу и поднял воротник плаща. Он подумал, что Кэтрин Кимберли должна будет проследовать к «Ломбарди» именно через этот перекресток, в том случае, конечно, если пойдет пешком. С чего это ему вдруг пришло в голову?
Потоки машин, характерные для часа пик, неслись мимо него. Он вгляделся в освещенные окна здания напротив. «Кто-то хочет навредить ему». Видимо, тяжелый случай. Но никто, судя по всему, не обратился в полицию, что, наверное, следовало бы сделать в подобной ситуации.
Патрик О'Брайен, Кэтрин Кимберли, смокинги и дорогие апартаменты, налоговое право и уголовное законодательство. Деньги, власть и престиж. За последнее время он открыл ту истину, что юристы редко говорят о законах всерьез. Ведь почти все законы в любом кодексе, включая статьи за тяжкие убийства, открыты для интерпретаций. Юристы прекрасно знают мир, в котором они живут, и умеют ловко манипулировать им. Всем остальным остается только подстраиваться под них. Или, как сказал ему некий капитан полиции,
Отец Абрамса, кстати, коммунист, любил внушать сыну: «Все мы – странники, бредущие по одному и тому же пути». «Это правда, – подумал Абрамс, – только у некоторых имеются более совершенные дорожные карты».
10
Кэтрин Кимберли шла по опустевшим коридорам сорок четвертого этажа. Один из коридоров заканчивался стальной дверью с табличкой: «Архив».
Она нажала кнопку звонка. На мгновение приоткрылся дверной глазок, затем дверь медленно отворилась, заскрипев петлями. Кэтрин вошла в обширную, плохо освещенную и пропахшую бумажной пылью комнату.
Все помещение заполняли ряды высоких старомодных шкафов из дуба. В дальней стене виднелось тусклое запыленное окно. Такими грязными окна становятся в тех случаях, когда их забирают снаружи решетками. По стеклу стучали капли дождя. В комнате было жарко. Послышался скрип закрываемой двери. Кэтрин обернулась.
– Здравствуйте, мисс.
– Добрый вечер, Арнольд.
Она рассматривала пожилого англичанина по мере того, как ее глаза привыкали к полумраку.
– Я приготовлю чай, мисс.
– Отлично. – Она знала, что отказаться у Арнольда от чая значило испортить все дело.
Арнольд занялся посудой, расставленной на походном столике защитного цвета.
– Вам известен некий полковник Рандольф Карбури?
Арнольд кивнул. Он включил плиту, на которой стоял медный чайник, и жестом указал на полочку, уставленную разноцветными жестяными баночками с чаем «Туайнингс».
– Какой вы предпочитаете? У меня осталось немного «Эрл Грея».
– Отлично. У нас есть на него материалы?
– На «Эрл Грей»? – Арнольд рассмеялся собственной шутке. – А-а-а, на Карбури. Конечно, есть.
Он пододвинул Кэтрин стул, и она села. Арнольд бросил ложку чая в заварочный чайник. «Нет, – подумала Кэтрин, – не случайно фирма „О'Брайен, Кимберли и Роуз“ после войны переехала с Уолл-стрит в это здание в Рокфеллеровском центре. Ведь здесь во время войны размещалась американская разведка – Управление стратегических служб. И здесь же находился Отдел по координации деятельности американских и британских спецслужб. Он занимал именно те помещения, в которых теперь располагается офис фирмы О'Брайена. Ностальгия, карма или что-то еще?»
Когда британцы освободили помещения на сорок четвертом этаже, они продолжали арендовать одну комнату – ту, в которой Кэтрин сейчас находилась. Они оставили в ней большое количество своих досье и обслуживающий их персонал, включая архивариуса сержанта Арнольда Брина. Теперь он остался здесь один. Сама комната и Арнольд представляли собой сейчас лишь обломки некогда мощной империи, разбитой бурным течением времени.
Кэтрин указала однажды О'Брайену на нецелесообразность содержания этого информационно-разведывательного подразделения, которое не действует уже в течение сорока лет.