Одиссея Талбота
Шрифт:
Лимузин двинулся на восток и вскоре затормозил у роскошного кондоминиума на Саттон-плейс. О'Брайен вышел из машины, затем нагнулся и заглянул внутрь.
– Ну, Абрамс, добро пожаловать в нашу организацию. Будьте внимательны. Спокойной ночи, Кейт. – Он захлопнул дверь.
Машина вновь тронулась.
– Я хочу, чтобы сегодня вы остались в доме на Тридцать шестой, – сказала Кэтрин Абрамсу.
– А где будете ночевать вы?
– В своей квартире в Уэст-Вилледж.
Абрамс немного помолчал, потом кивнул.
– Хорошо.
– Утром я за вами заеду. Мы отправимся на фирму, в архив.
– Отлично.
Лимузин
– Я рада, что вы с нами, – сказала Кэтрин. – Иногда мне кажется, что все мы рождаемся с очень сильным инстинктом мести. Он такой же мощный, как инстинкт самосохранения или половой инстинкт. Некоторые из тех, кого вы сегодня встретили, не успокоятся, пока не расплатятся по старым счетам. А что движет вами?
– Половой инстинкт.
Секунду она как-то подозрительно смотрела на Тони, потом рассмеялась. Лимузин остановился у представительского дома фирмы. Абрамс открыл дверь.
Кэтрин предупредила:
– Сегодня ночью будьте осторожны.
Абрамс явно медлил. Он некстати подумал, что среди членов их группы принято какое-то странное прощание. Вместо обычного «спокойной ночи» они говорят друг другу «будьте осторожны».
– Если убийца пока на свободе, то, может, вам лучше остаться сегодня здесь… или в «Ломбарди»? – осторожно заметил Тони.
– Я люблю спать в собственной постели. До встречи.
Абрамс вышел из машины, захлопнул дверь и проводил отъезжающий автомобиль взглядом. Затем он с силой постучал дверным кольцом по медной дощечке. Клаудия открыла дверь почти мгновенно.
– Все уже давно вернулись. Я не спала из-за вас.
– Кто это все? – Абрамс вошел в прихожую.
– Гренвилы и ван Дорны. Вам понравилось на вечере?
– Нет.
– Я видела, как вы прощались с ней. Чего она не осталась с этим своим лунатиком Торпом в этой его ужасной квартире?
– А что в ней ужасного?
– Все… Когда вы идете там в туалет, то унитаз автоматически делает анализ вашей мочи и отсылает результаты в ЦРУ. После приезда из Румынии мне пришлось провести там целую неделю. Я боялась раздеться с включенным светом. Впрочем, равно как и с выключенным. У них есть аппараты, видящие в темноте.
Абрамс повесил плащ в шкаф.
– Так это квартира ЦРУ?
Клаудия не ответила.
– Моя комната та же? – спросил Тони.
– Я провожу вас.
Абрамс прошел мимо гостиной, где увидел Джоан Гренвил, свернувшуюся калачиком на диване. Она улыбнулась Тони.
Абрамс последовал за Клаудией дальше. Было уже почти три часа ночи, и он очень хотел спать, но перед его глазами двигались соблазнительные бедра Клаудии. Абрамс подумал, что с учетом своего возраста и неплохого в целом состояния здоровья с ним ничего не случится, если он не ляжет спать еще некоторое время.
В небольшом холле, по которому они сейчас проходили, стоял старинный столик для телефона, очень похожий на тот, что и поныне сохранился в квартире его родителей. Телефон зазвонил, и Абрамс поднял трубку раньше Клаудии. Это был О'Брайен. Он заговорил тихим, спокойным голосом:
– Пришел телекс из Англии. Бромптон-Холл сгорел.
– Так. – У Абрамса возникло впечатление, что О'Брайен знал об этом уже давно. Но иногда выгодно бывает притвориться, что источник информации оказывает вам неоценимую услугу, сообщая ее. – Жертвы?
– Три трупа. Их еще надо опознать.
– Когда это произошло?
– Примерно в час ночи по местному времени. В восемь вечера по-нашему. То есть почти в то самое время, когда мы поняли, что Карбури исчез.
– Вы можете сделать из этого происшествия какие-то выводы, связанные с нашим делом? – спросил Абрамс.
– Да. После того как Кэтрин рассказала мне о Карбури, я позвонил в Кент одному приятелю и попросил его приехать в Бромптон-Холл и посмотреть, как там обстоят дела. Это было около пяти вечера по нью-йоркскому времени. Мой друг звонил из Бромптон-Холла около семи, и тогда там все было в порядке. А в восемь часов Бромптон-Холл загорелся.
– Может, ваш приятель и есть виновник пожара? – спросил Абрамс.
– Не исключено. Но гораздо более вероятно, что он среди погибших. Очевидно, две другие жертвы – это леди Уингэйт и ее племянник.
– Что-то не везет нам со свидетелями, – покачал головой Абрамс.
– Это уж точно. Послушайте, Абрамс, смотрите вокруг в оба.
– Хорошо.
– Мне нужно сделать еще несколько звонков, – сказал О'Брайен и повесил трубку.
– Плохие новости? – спросила Клаудия. Абрамс положил трубку на рычаг.
– Как говаривал Торо, если вы прочитали об одной железнодорожной катастрофе, вы прочитали и обо всех.
– Что это означает?
– Спросите Торо. – Абрамс зевнул.
– Генри Торо? Но он же давно умер!
– Правда? А я даже не знал, что он заболел.
– Глупая шутка.
– Согласен.
– Кто это звонил?
– Это звонили мне.
Клаудия повернулась и направилась к лестнице. Абрамс попытался сложить полученную информацию в общую мозаику, но мозг уже плохо слушался его. Все, что Тони смог отметить, – это жестокость неизвестных убийц и наличие у них средств для проведения дерзких операций транснационального масштаба. По телексу отправляются приказы на убийство, и в месте их получения находятся люди, которые быстро приводят их в исполнение. КГБ? ЦРУ? Сеть О'Брайена? Еще Абрамс отметил налет какой-то безнадежности и отчаяния в действиях убийц. И это было пока единственным светлым пятном во всей истории.
26
Абрамс поднимался вслед за Клаудией по крутой лестнице. На площадке второго этажа она остановилась и обернулась к нему.
– Спокойной ночи. – Клаудия направилась на третий этаж.
Абрамса охватило легкое волнение.
– Я ненадолго спущусь вниз и выпью чего-нибудь, – сказал он.
Клаудия загадочно улыбнулась.
Тони с минуту постоял на площадке, затем тихонько подошел к двери своей комнаты, несколько минут прислушивался, потом резко распахнул дверь, слегка отступив в сторону. Просунув руку за дверь, он нащупал выключатель и щелкнул им, затем осторожно вошел в комнату. Единственное место, где мог бы при желании спрятаться посторонний, – под кроватью. Тони не спускал с кровати глаз, пока шел к небольшому комоду и доставал из его верхнего ящика ранее спрятанный туда револьвер. Он откинул барабан, проверил расположение патронов, курок и спуск, заглянул в ствол (достаточно ли чистый) и несколько раз щелкнул курком. Удовлетворенный, он толкнул барабан на место и сунул револьвер в боковой карман.