Одиссея "Варяга"
Шрифт:
– Как бы много я дал, чтобы сейчас было часов шесть вечера, - прошептал адмирал Того сжав в кармане кулак так, что свело пальцы...
Десятью минутами позже, когда расстояние между четырьмя и тремя идущими навстречу друг другу русскими броненосцами составляло чуть больше семи миль, стало окончательно ясно, что японцы вовсе не собираются прекращать бой. Три их линкора, развив максимальный, ход шли на сближение с явным намерением атаковать концевой в русской линии "Пересвет". Но даже не это было сейчас главным для адмирала Макарова. Поднявшись на боевой марс, он неторопливо изучал в подзорную трубу россыпь маленьких корабликов, приближающихся из-за "спины" японских броненосцев.
– Да. Сглазил... Вы правы. Это миноносцы второго класса. Но их шестнадцать. Когда они только успели собрать здесь две минных флотилии? Да-с... А у нас задачка-то интересная, господа...
– С "Петропавловска" только что передали: броненосец "Фудзи" потоплен, Степан Осипович!
– Это хорошо... Это очень хорошо. Первый броненосец. Поздравляю всех с почином. Поднимите им сигнал с моим "особым"...
Как сойдемся поближе с Яковлевым, миль на пять, поднимите предварительный: "Строй фронта, 12 узлов, следовать флагману, к повороту на Артур". И прикажите сейчас же семафор Бойсману - выйти вперед флагмана. Нам - пока ход 8 узлов. И не смотрите на меня так, ибо выбора не имею. На фланге его теперь сожрать могут, это точно. А вот нас - навряд-ли. Вы же сами все видели, когда мимо шли - у него на правом борту места живого почти нет: три шестидюймовки выбиты, а трехдюймовок вообще четверть осталась. И ветер ему сейчас будет в корму, с левой раковины - все проще чиниться будет...
Макаров рассчитал точно, хотя, может быть ему чуть-чуть и повезло, но первые пристрелочные снаряды "Микасы" вспенили воду в паре кабельтов от левого борта "Цесаревича", когда "Пересвет" уже обошел его на полтора корпуса, вставая в строй за "Ретвизаном", а сам флагман Макарова делал уже 11 узлов. До "севастополей" оставалось всего мили три, а миноносцы противника пока еще не догнали свои линкоры.
Через пятнадцать минут русские броненосцы и шедшие перед ними 4-ре "сокола" уже уходили строем фронта на 12-ти узлах в сторону Артура, из гавани которого как на пожар выбегали пять миноносцев и два истребителя - все, что худо-бедно можно было наскрести и выслать на встречу своим нуждающимся в поддержке линкорам. Однако ни крейсера, ни миноносцы, высланные к Бидзыво, Макаров назад не отозвал...
В 13-40 сторонний наблюдатель, окажись он милях в 25 к юго-западу от островов Эллиота, мог бы созерцать удивительную, почти фантастическую картину: за семью русскими линейными кораблями гнались три японских! Гнались за кораблями адмирала Макарова, чье кредо выражалось простым и конкретным постулатом: "Встретил слабейшего противника - нападай! Равного - нападай! Сильнейшего - нападай!" И, наверное, это действительно выглядело бы смешным, нелепым и даже абсурдным, если бы с этими тремя вражескими броненосцами не было бы еще и 16-ти миноносцев...
Сейчас на мостике "Цесаревича" стоял не просто отчаянно храбрый и решительный адмирал. На мостике "Цесаревича" стоял убеленный сединами и облеченный грузом огромной ответственности командующий флотом, прекрасно осознающий цену СВОЕЙ ошибки. Кто-кто, а уж Степан Осипович-то прекрасно понимал, что самому сунуться на залп из 32-х торпед с носовых курсовых углов, в данной ситуации вещь абсолютно непозволительная. Выйдя на крыло мостика, он внимательно следил за действиями японцев.
Разделившись на две группы по 8 кораблей, их миноносцы, подгоняемые свежеющим, порывистым зюйд-остом, начинающим срывать с гребешков волн мелкие барашки, медленно но верно выдвигались на фланги уходящей русской броненосной фаланги, выдерживая пока дистанцию около 4-х миль.
Броненосцы Того тем временем прервав огневой контакт, уравняли скорость с его кораблями и зависли по корме, сохраняя дистанцию порядка пяти миль с небольшим. Такое поведение главного оппонента убеждало: командующий Соединенным флотом хочет постараться использовать представившийся уникальный шанс. Ведь пожертвовав этой минной флотилией взамен на три-четыре торпеды, удачно попавшие в русские корабли, он мог затем сыграть и ва-банк, все зависело от того кто, и как существенно будет поврежден у русских.
Воздух на мостике "Цесаревича", идущего на правом фланге русского строя, был наэлектризован напряжением. Однако командующий оставался внешне невозмутимым. Было видно, как на идущем слева "Пересвете" поднимались на палубу полубака четверо моряков, незадолго до этого вытворявших чудеса смертельно опасной эквилибристики - они устанавливали еще один дощатый щит на пробоину - внешний. Сейчас, судя по всему, все, что могли, они уже сделали. По приказу адмирала запросили "Пересвет" о ходе ремонта. Бойсман минуты две спустя передал семафором, что его корабль способен сейчас уверенно держать 14 узлов. Макаров улыбнувшись коротко обронил: "Вовремя! Эту четверку к Георгию надобно представить. Не забудьте", - и попросил передать на "Пересвет", чтобы там готовились к повороту через "правое плечо". Вскоре, когда преследующие японские миноносцы уже вышли чуть впереди траверза русских кораблей, Степан Осипович приказал своим четырем "соколам" приблизится к флагману, и выдержав на прежнем курсе еще несколько минут, приказал поднять исполнительный.
Русские броненосцы резко покатились вправо, разворачиваясь навстречу кораблям Того, и одновременно доводя скорость до 14 узлов. Японский ответ не заставил себя ждать: их броненосцы с минутным промедлением заложили разворот влево. Макаров коротко глянув в сторону остающихся за кормой не решившихся на атаку японских миноносцев, которым пришлось бы для начала встретиться с "соколами", с улыбкой отметил:
– Ну, вот и молодцы. Все правильно сделали, куда-ж мы от вас денемся... А теперь, господа, давайте-ка подсыплем Того перцу под хвост! Пусть "Победа" попробует его достать.
В последующую четверть часа, пока японские миноносцы на флангах, отчаянно дымя, вновь догоняли русские броненосцы, а идти против волны им было значительно сложнее, "Победа" размеренно посылала десятидюймовые снаряды в сторону ближайшего к ней японского броненосца - обидчика "Пересвета" "Сикисимы". В конце концов, когда водяной фонтан от близкого падения захлестнул спардек броненосца, адмирал Того приказал увеличить скорость до 16-ти с половиной узлов и увеличить дистенцию до русских кораблей.