Одиссея "Варяга"
Шрифт:
Дело в том, что Рейн кроме всего прочего доставил еще и снаряды для 2-ой Тихоокеанской эскадры, корабли которой перемежали выгодную и азартную работу по отлову контрабандистов с рутинной и непростой учебой в стрельбе по береговым целям. Полигоном для этих стрельб был выбран один из малых необитаемых островов на севере Марианского архипелага. Причем первое учение со стрельбой прошло уже через шесть дней по прибытии эскадры к Сайпану. Стреляли поначалу днем, затем в сумерках, и, наконец, когда уже появился достаточный навык, ночью. Беклемишев лично составил план учений и оборудования целей на берегу. Главная задача формулировалась предельно просто - приведение к молчанию береговых батарей. Но, чтобы заслужить у придирчивого и въедливого контр-адмирала хотя бы удовлетворительную оценку, приходилось попотеть всем. Начиная от вахтенного начальника с рулевыми, и заканчивая старартом и последним из подносчиков снарядов.
Казалось бы, самая сложная задача должна быть у комендоров и плутонговых командиров - нужно было по изредка появляющимся световым ориентирам засечь стреляющую батарею, определить дистанцию, смещение целика (корабль находился в постоянном движении), пристреляться и перейти к подавляющей стрельбе - размеренном всаживании в позицию батареи не менее 1-го крупного снаряда в минуту. С учетом вполне приличного фугасного действия наших снарядов с мгновенным взрывателем, этого было вполне достаточно чтобы отбить у прислуги батареи всякое желание потусоваться на верках и у пушек...
Но практика показала, что артиллеристы быстрее начали справляться со своей задачей, чем "население" боевой рубки! Оказалось, что выдерживать в темноте оптимальную скорость и уверенно вести отрядное маневрирование в условиях ограниченного района и меняющихся раз от раза "прочих опасностях", которые изображались стоящими на якорях плотами с пирамидой из пустых ящиков, к тому же никак не подсвеченных, та еще задачка.
Затем к учениям привлекли и дестроеры с миноносцами, до этого тренировавшиеся "по индивидуальной" программе. Результатом первого такого комплексного учения стал навал бортами "Блестящего" и "Бедового". Последний был поврежден посерьезнее, однако рваная узкая дыра в три метра длиной была над ватерлинией, и корабль вскоре был вполне отремонтирован. Как справедливо отметил сам Беклемишев "если бы на "Бедовом" попытались уйти от столкновения резким маневром, все могло бы кончиться много печальнее"... Кстати, именно оттуда, с островного полигона, прозванного моряками эскадры "Горка", видимо по аналогии с "Горой" на Иводзиме, и ожидалось пришествие завтра "Ушакова", "Сенявина", "Апраксина", "Корнилова", "Храброго" и большей части минной флотилии.
В результате всей этой шумной, но так и оставшейся незаметной для противника деятельности, боезапас главного и среднего калибров на больших кораблях эскадры уже сократился в среднем больше чем на треть. А у некоторых "рекордсменов", таких как "Храбрый", "Нахимов" и броненосцы береговой обороны, и вовсе был расстрелян на половину. Конечно, все это не было самодеятельностью эскадренного начальства. Что, собственно, и подтверждалось своевременным заказом, доставкой во Владивосток и погрузкой на "Лену" ровно 50% боекомплекта для кораблей Безобразова и Беклемишева. Причем успели дойти до Владика и новые шрапнельные снаряды для шести- и трехдюймовок, так необходимые для подавления открытых сверху береговых батарей. Все принципиальные решения о подготовке эскадры к действиям в первую очередь против берега, на уровне Алексеева - Макарова - Руднева состоялись еще в конце февраля. Тогда же и были заказаны шрапнели. Не была лишь определена наиболее приоритетная цель. Теперь, и Петрович это понимал прекрасно, время для решения наступило...
Между тем Макаров попросил Беклемишева сымитировать минную атаку на "Баян", на котором, как и на остальных кораблях, об этом были предупреждены заранее, во избежание ненужных эксцессов. И хотя обе учебных метательных мины были остановлены спущенной противоторпедной сетью, катер оба раза успевал привести цель на кормовые углы и дать полный ход до того, как мина теоретически должна была взорваться, следовательно, угроза опрокидывания или захлестывания его волной при реальном подрыве была минимальна.
После этого Макаров еще погонял "Наваринчика" на скорость, поворотливость, способность строго выдерживать заданный курс. После выполнения всех эволюций, в результате чего Петрович ощутил внутри себя первые тошнотворные признаки морской болезни, Степан Осипович приказал Верховцеву править к трапу "Наварина", с которого вызвали на катер еще одного офицера. Лейтенант Измайлов перебрался через планширь катера в компании с кожаной папкой для документов весьма внушительного размера. Затем "газолинка" с адмиралами и офицерами, сдержанно бурча мотором, направилась к "Варягу".
– Ну, что, господа... Могу сказать откровенно: мне катерок нравится. Нам такие да в 77-м году, посмотрел бы я, как сунулась бы в Босфор мальтийская эскадра. Трухнули бы "их лордства", мне думается...
– Резюмировал итог импровизированных учений Макаров, - И правильно Вы, Всеволод Федорович, сделали, что убедили меня отказаться от заказа американцам 35-ти тонной миноноски. Так бы мы их, деревянных, имели штук пятнадцать во Владивостоке к концу года, а то и меньше... А этих, стальных, имеем здесь и сейчас, то есть там где нужно и когда нужно, аж сорок штук! Кстати, а Вы уверены, что когда катера для Егорьева во Владивосток пришли, японская разведка не пронюхала что к чему?
– Не должны были догадаться, Степан Осипович. Во-первых, они по всем документам прошли как катера пограничной стражи для Сахалина и Камчатки, и когда на воду их спустили, то под пограничными флагами стояли. Во-вторых, все, что могло указать на минные аппараты, было прикрыто... Егорьевских "скакунов" никто во Владике не видел - они катера во Владимире на борт приняли, а ушли Лаперузом. Так что вряд ли догадались.
– Конечно, метательная мина в сравнении с самодвижущейся выглядит старомодно, да и заряд у нее поменьше, но то, что нам сегодня Ваши моряки, Петр Алексеевич, продемонстрировали, меня вполне убедило - решение принято верное. И зря Дубасов и его комитетские упрямились. Тем более, что мы благодаря экономии веса против "уайтхедов" и их хозяйства, имеем возможность еще по запасной мине на аппарат брать. Про скорость и маневренность я уж не говорю. На мой взгляд, с этим лучше даже чем даже у полноценных миноносцев. Кстати, какой максимальный ход Вы зафиксировали у них? Восемнадцать? Ну, да, вполне, вполне...
Здорово и то, что эта газолиновая машина вдобавок позволяет столько места на котле и угольке экономить. И время на разведение паров не теряем. То, что топливный танк ниже ватерлинии - это очень верно из-за горючести топливной жидкости. Все-таки так вероятность прострела много меньше...
Всем был бы хорош, право слово, если б так не вонял! Ну, ничего, мы люди не шибко гордые, потерпим. И то, что на новых катерах с такими двигателями нужно газы прямо за борт отводить, это Вы правы, Всеволод Федорович.
Кстати, а на крейсерах у Егорьева, команды катеров вы потренировали?
– обернулся к Безобразову Макаров.
– Они их на Сайпане оставляют, когда в крейсерство ходят, вместе с нашими, так что с этим все в порядке. Сейчас вот только прожектора на всех новые поставим, что нам "Лена" привезла. Электрическое хозяйство там, на мой взгляд, тяжеловато малость, но место есть куда ставить, так что решим и этот вопрос. А для подсветки целей с катеров самое то.