Одиссея "Варяга"
Шрифт:
И по вооружению тоже что-то с чем-то! По бортам впереди два казнозарядных метательных минных аппарата, на каждый по две мины: одна в аппарате и запасная. Дальность стрельбы - до ста метров. Вес взрывчатки - 31кг. Конечно это поменьше чем в "уайтхедах". Но для купцов и этого вполне. К тому-же и о себе думать надо. Не самоубийцы же... За небольшим бруствером-рубкой впереди трубы пулемет. Нет... Должен был быть пулемет! На беклемишевском, конечно, тоже стоит "Максим". Но, судя по всему калибром все полтора дюйма! Такое пулеметом язык и назвать то не поворачивается. Откуда только скомуниздили? "Тьфу, блин, только бы прилюдно такое не ввернуть!" - пронеслось в голове Руднева. Мимоходом он отметил, что и родной "катерный" трехлинейный "Максим" тоже никуда не делся - тумба с кронштейном для его установки торчала на корме...
Первые восемь таких катеров получили "Наварин" и "Азов" еще при уходе с Балтики, прямо в Киле. Остальные были поставлены немцами вместе с их железнодорожными транспортерами, и прибыли во Владик по Транссибу, где и были погружены на "егорьевских скакунов" вместо паровых. Так что сейчас 2-я Тихоокеанская была укомплектована "бортовыми" миноносками-газолинками в полном соответствии со штатом.
Конечно, было бы здорово иметь вместо них уже торпедные катера 18-ти тонники, оснащенные двумя пятисотсильными моторами Луцкого, с 27-ю расчетными узлами хода (а Вадик доложил, что серийные катера развивают на максимальной мощности даже около 30-ти) и парой "уайтхедов" в бугельных аппаратах, но, как и предполагал Василий, отработка изделия с таким коэффициентом новизны может затянуться. Что на практике и случилось.
Слава Богу, что взвесив все "за" и "против" в Петербурге было решено проект "никсона-шихау" доводить "по зеленой улице". Могло ведь получиться по классике: лучшее - враг хорошего. Катера же "секретного 18-ти тонного типа", или как они обозначаются в их переписке "Крылова-Луцкого", должны начать приходить во Владивосток только с начала ноября...
Как успел уже рассказать Безобразов, пойманный Егорьевым трамп с керосином, маслами и 30-ю двухсотлитровыми бочками газолина от "Стандард Ойл" оказался весьма ко двору. Это позволило значительно увеличить и усложнить объем учебы катерных экипажей. С одной стороны это весьма повысило их выучку, но с другой, три мотора в итоге запороли окончательно, а два других даже после переборки перестали выдавать нормальную мощность. И если два "убитых" сразу заменили на заранее взятые еще в Германии запасные, то три остальных, необходимых на замену, прибыли на борту "Лены" только вчера, в партии из тех десяти движков, что Руднев приказал погрузить на вспомогательный крейсер вместе с комплектами мощных телеграфных аппаратов, воздухоплавательным парком для "Океана" и снарядами для кораблей Безобразова и Беклемишева. Петрович помнил, что на "газолинках Никсона" именно надежность двигателей вызывала больше всего нареканий, поэтому и заказ на них был оформлен почти с 20-ти процентным численным запасом...
Младший флагман второй эскадры, поздоровавшись, присоединился к ним в тот самый момент, когда флаг-офицер доложил собравшимся:
– Господа, с Горы головного опознали! "Новик"! С ним еще большой корабль, но он оттянул и за дымом пока не разобрать.
– Все ясно, спасибо. Прикажите сигнал "Варягу": "Встретить и привести сюда отряд командующего флотом". Кораблям: "Быть готовыми к встрече и смотру". Петрович отметил про себя, что Стемман, Степанов и Грамматчиков заранее выбрали по одному якорю сразу по получении приказа разводить все пары: война научила быть предусмотрительными. Через пять минут "Варяг" уже проходил мимо них. В соответствии с подтвержденным штабом флота приказом вице-адмирала о запрете салютования в маневренных базах, его моряки приветствовали собравшееся на балконе "Азова" начальство молча, отданием чести.
Пока Безобразов с Беклемишевым обменивались последними эскадренными новостями, Петрович размышлял о предстоящем: "Итак, Степан Осипович на подходе, и судя по всему, как и собирался, взял с собой "Новика". Сам, скорее всего, идет на "Баяне", не на "Палладе" же... Значит, если примет решение на атаку, точно сам поведет. А теперь-то уж наверняка примет: где у них мины крепостные знает, благодаря мне и народу с цусимского форума, с батареями и фортами благодаря Русину и немцам все тоже ясно, а те фотки, что старарт с "Наварина" привез - вообще клад. Впору не только его, но и американца этого, капитана с "Моники" к ордену представлять, если еще и учесть ту схемку береговой обороны с бонами у Йокосуки и Токио, да судоходным фарватером меж минных полей, что он Беклемишеву нарисовал...
И учитель у нашего фотографа хорош! Николай Николаевич Апостоли. Эх, а ведь до сих пор тоже в лейтенантах ходит. Надо поправлять это дело. Кстати, сейчас он вроде бы на "Сисое" к нам идет с Чухниным, доживем до Артура, непременно познакомлюсь. Альбом его фотографий наших кораблей надо издать непременно! Для популяризации флота это просто необходимо... И еще Макаров обещал мне какой-то персональный сюрприз в последней телеграмме. Что бы это могло быть? Хотя, собственно говоря, и не столь важно, ведь это дело все равно без нас пройдет. Нам не судьба. Нужно протаскивать в Артур Чухнина с гвардией. Сразу в двух местах не очутишься. Крейсера пока не летают. Поэтому придется нам со Стемманом класть голову в пасть тигру, сиречь Камимуре... Да, кстати..."
– Господа, пока мы тут втроем, хочу обсудить один деликатный момент...
– Конечно, Всеволод Федорович, мы все внимание.
– Есть у меня одна проблема... Личная. Приехал... Вернее сбежал из Питера, на мою голову, сын. С парой таких же как он юных обормотов отправился воевать японцев. Этих я довольно удачно пристроил - одного к Дабичу, другого к Арнаутову. А мое сокровище вцепилось мертвой хваткой... Хочу на "Варяга" и все тут... Каюсь, дал я слабину. Взял. Кстати, не стыдно: сигналит отменно, зрение прекрасное, по силуэтам кого хочешь чуть не лучше меня узнает. Заставил его серьезным делом заняться - и что? Минер мой теперь в нем души не чает. Так что и руки из того места вроде растут. В другом беда. Во-первых, неудобно как-то, знаете ли, становится. Чувствую, кое кто косится: семейственность... Во-вторых, признаюсь честно, дело нам на "Варяге" скоро очень рискованное предстоит...
– Всеволод Федорович, а если я, пользуясь старшинством, попрошу Вас отдать мне вопрос определения места дальнейшей службы гардемарина Руднева? Ведь в данный момент "Варяг" в моем оперативном подчинении, - с улыбкой перебил озабоченного папашу Безобразов.
– То я вынужден буду согласиться, Петр Алексеевич!
– Коли так, то знаю я, что у контр-адмирала Беклемишева, на "Наварине", кое-какие вакансии имеются. Да и штаб у него не в штате. Что скажете, Николай Александрович?
– Выпускайте приказ. Я возражать не стану. Присылайте отпрыска прямо завтра с утра, Всеволод Федорович. Посмотрим, чему Ваш минер так радовался...
Так за разговорами и размышлениями незаметно пролетели минут сорок, когда с мостика раздалась усиленная рупором команда командира крейсера: "Все наверх! К встрече с правого борта!"...
За стройным контуром "Варяга", заходящего в тень Горы с отдалением от острова мили в две, плавно скользил отягченный двумя орудийными башнями грозный силуэт "Баяна" под флагом командующего Российским императорским флотом в Тихом океане. Следом за ним на коротком интервале маленький, изящный, ощутимо сдерживающий свою прыть и норов, "Новик".
Команды всех кораблей, и пришедших и встречающих, выстроены по борту в "первом сроке". На мостиках офицеры. Петрович вгляделся в бинокль:
– Смотрите, господа, Степан Осипович на крышу ходовой рубки поднимается!
– Точно, давайте и мы пройдем повыше. Генрих Фаддевич! Командуйте встречу!
– Обратился Безобразов к подошедшему командиру крейсера каперангу Цивинскому, - Да, и будьте добры, распорядитесь, чтобы стол накрывали, думаю, что командующий сам к нам соберется, на правах званного гостя!