Одна беременность на двоих
Шрифт:
— Нет, не смешно, — я постаралась сказать это спокойно. Слишком близко она стояла, и я боялась, что забрызгаю её слюной возмущения. — Пустая бумажка!
— Не пустая. Ведь ты тоже прошла через мою беременность. Она у нас одна на двоих была, а ребёнок, он… — Она сделала паузу не для того, чтобы услышать мой ответ, а подбирая верное слово, чтобы сильнее ударить: — А тебе… Почему тебе кажется, что ты имеешь право требовать, чтобы всё было по-твоему?
Теперь пауза действительно предназначалась мне, но разве вопрос изначально не был риторическим? По-моему тут давно уже ничего
— Так неправильно, — Я даже не стала спрашивать, что Аманда имеет в виду. — Ребёнок только мой… И решение принимать только мне…
— Какое решение? — мне хотелось вовсе проигнорировать разговор. Абсолютно бесполезный разговор. — Какое? — переспросила я против собственной воли.
— Что говорить матери. И Стиву, — в голосе Аманды слышалась такая реальная обида, что не расстанься я только что с взбешённым Стивом, я бы, может, даже и поверила в её невинность! — Стив не должен решать за меня, как я должна себя вести. Тем более вот так, заявляя что это его ребёнок. И ты, ты сейчас смотришь на меня его глазами. Ты бы очень хотела, чтобы я согласилась. Ты всегда ищешь лёгких путей! Ты, наверное, и ему это сказала, так что я даже не понимаю, чего он с тобой-то поругался!
Я натянула штаны. Теперь можно было не прятаться. Я смотрела на Аманду. Открыто и даже с вызовом, как не делала давно. Хотя плечи мои трясло, но уже не от холода, а от возмущения, будто Стив передал мне своё — его руки будто впечатались в мои плечи, как в незастывший гипс. Навсегда. Или нет. Это не отклик на обиду Стива, это моё собственное негодование.
— Я не планировала с ним ссору, — продолжала Аманда разговор сама с собой. Конечно, её не интересовало моё мнение. Меня хотели разменять, как пешку. — Может, я и злилась слишком открыто, но он планомерно с Рождества действовал мне на нервы!
— А я тоже? Я тоже действую тебе на нервы?! — Я сорвалась на крик, но через мгновение вспомнила о соседях. — Ты всё упрекала меня на Тахо, что я смогла напридумывать себе такое про тебя. Значит, я была близка к истине, если сейчас ты открыто предложила меня ему!
— Что?
Аманда отступила к дивану, а я перешла в наступление, выстреливая в неё словами Стива, пока она не плюхнулась на диван, точно признала себя поверженной.
— Это твои слова или его? — спросила Аманда не своим замороженным голосом.
— Его, — ответила я и стушевалась. Спина согнулась, словно под стопудовым мешком, и я рухнула в кресло, как подкошенная, и оно даже не закрутилось подо мной. — Я бы не поняла такой тонкий намёк.
— Идиот!
Аманда обхватила голову руками и уткнулась в колени. Хотя какие там колени! Конечно, в живот, который огромным арбузом лежал у неё на коленях. Куда же ещё ему расти… Прошла минута, две или даже три. В полнейшей тишине.
— Знаешь, — Аманда вдруг стала совершенно спокойной. — Иногда судьба сама за нас решает. Фейсбук подсунул мне эту статью, когда Стив сидел напротив и ждал положительный ответ, не собираясь принимать никаких «нет», — и добавила радостно, по-детски звонко. — Это на самом деле здорово, что он ушёл. И пусть подольше не возвращается.
— А если он насовсем уйдёт? — я ещё до конца не приняла объяснения Аманды, слишком тяжело было раскрутить запущенное Стивом колесо в обратном направлении. Аманда не поднимала на меня глаз. Сидела, уткнувшись в пупок, который щекотала через ткань ногтем. — Позвони ему. Объясни, что он не так всё понял. Аманда!
Я говорила, а она не слушала. Пупок оказался важнее друга детства, который стольким готов был ради неё пожертвовать.
— Аманда!
Я повторяла мысль разными словами, пытаясь достучаться, и наконец выкрикнула:
— Ты жестокая!
Она подняла глаза и выплюнула мне в лицо:
— Иногда полезнее ударить, а не погладить!
Я отвернулась, почувствовав слёзы. Из-за чего я плакала? Какое мне дело до Аманды и Стива…
— Ты потеряешь его, если не позвонишь.
— Значит, потеряю, — отозвалась Аманда абсолютно спокойно. — Я пыталась с ним говорить, но он… Он мужик, он не понимает женщин. И даже не пытается. Как, впрочем, они все…
И тут я вскочила, всплеснула руками, словно на сцене, и затараторила:
— Кто они? С кем ты можешь сравнивать? Да у тебя ни с одним парнем толком отношений не было. С отцом? Да ты и его не знаешь? С моим? Да? И тут же говоришь, что мечтала бы иметь его своим отцом…
Теперь она не дала мне договорить:
— Я этого не говорила!
Аманда только вскинула голову, но создалось впечатление, что вскочила и стоит против меня, испепеляя взглядом.
— А этого не надо говорить! — я уже завелась и не могла остановиться. — Я видела это в магазине, когда вы выбирали ошейник для собаки!
— Ничего ты не видела! — И вот тут я думала, она вскочит, но Аманда напротив выключила звук голоса и прошептала: — Ты просто ищешь повод поругаться, чтобы защитить Стива. Так вот, — теперь она не шептала, но твёрдость голоса не сдобрила громкостью. — Защищать его не надо. Я знаю, что он хороший. Просто сейчас его доброта обернётся для меня злом. И не только для меня, но и для него самого. И его матери. Он и на миг не подумал, что почувствует она, узнав, что вырастила сына-подлеца, который решил откупиться от ребёнка деньгами? Ты подумала, что существует ещё кто-то в этом мире, помимо Стива и его благой миссии? Странно. Понятно, что он о матери не подумал даже на миг, но ты? Ты-то девочка! Это мальчики дальше своего носа не видят. И поэтому, поэтому я так не хотела сына! — А вот последнюю фразу она выкрикнула.
Я молчала, потому что не знала, что возразить. Я ни на минуту не задумалась о его семье.
— Сейчас ехала с курсов, — продолжала Аманда, вновь обняв живот, — и услышала рекламу про детей. Типа меня мать родила в пятнадцать лет, меня вырастили три женщины, мать, бабушка и прабабушка. И теперь я работаю с трудными семьями, чтобы помочь им и передать полученную любовь… А меня, меня вырастила чужая женщина… Чужая, и сейчас её сын собирается сделать ей больно своей ложью, чтобы защитить честь мёртвого друга. Понимаешь?