Одна беременность на двоих

Горышина Ольга

— Только не считай меня идиотом, но я уже не знаю, что думать…

Мы наконец-то нашли почти пустую заправку. Я вышла вместе со Стивом помыть окно, но он отобрал у меня щётку.

— Аманда ведёт себя, как маленький ребёнок. Она не ищет работу, не принимает от меня денег, не идёт к матери… Какого чуда она ждёт?

Я пожала плечами.

— Она надеется на деньги отца, — сообщила я единственную правду, которую доподлинно знала.

— Сколько их?

— Никто не знает. А ты… Ты не обижайся, но ведь это не твой ребёнок.

Стив

усмехнулся.

— Приятно наконец услышать это из твоих уст.

Только мне не было смешно от горьких воспоминаний.

— Аманда мне не посторонняя.

— Я знаю. Она рассказала, что вы будто брат и сестра. И всё равно, ты не тот, кто может содержать её ребёнка.

— А кто может?

Я опять пожала плечами.

— Слушай, Кейти, она что-то не договаривает. Ты помнишь, что ты не должна называть меня дураком? — Я кивнула. — Она случайно не рожает ребёнка для кого-то?

— Что? — я почти закричала.

— Ты обещала! — уже без смеха прошептал Стив, заворачивая крышку бензобака. — Может, в этом ответ? Может, поэтому она ничего не сообщила Майку? А, может, он всё знал. Может, они сделали это нарочно. Я не знаю точно, но говорят до ста тысяч платят за ребёнка. И он молчал, потому что понимал, что я не приму подобного поступка.

Я привалилась к машине и даже не дёрнулась от электрического разряда.

— Этого не может быть! Аманда так носится с беременностью. Она… Мы только что такие фотографии сделали… Стив, это глупо.

— Ну фотографиями меня не удивишь. Она любит всё красивое. Почему бы и нет… Кейти, там всё не так просто. Ты разве не согласна со мной?

— Согласна. Но Аманда не суррогатная мать. Это точно. Стив, это точно, — повторила я, поняв, что он слишком уверовал в свою теорию.

Он молча вернулся в машину, позабыв про меня. Я даже расстроилась, хотя меня никто прежде не усаживал в машину.

— Что она собирается делать? Кто будет платить за её ребёнка? Мать? Она уже решила, что вернётся, скажи мне!

— Что ты на меня кричишь?! — наконец возмутилась я.

— Прости, Кейти. Прости.

Стив нашёл мою руку, но я вырвала её и пристегнулась. Он выехал с бензоколонки.

— Я действительно хочу помочь и могу помочь. Пока могу. У меня уже есть доход с удалёнки, и я уверен, что «Гугл» возьмёт меня на лето и дальше. Я могу, честно. Но если она принимает помощь от матери, то отчего не сказать это прямо. Сколько ей осталось? Месяц? Два?

— Наверное, полтора. Но это неважно. Мы справимся, а летом… — я сглотнула набежавшие слюни. — Летом увидим.

— Мы. Как ты любишь это слово «мы», а кто они — «вы»? Кто ты ей?

Я сжалась. Вопросы летели мне в лицо будто плевки. Мне хотелось, чтобы Стив смотрел на дорогу, а не на меня — мы не перед кинокамерой. Мы впилимся так в кого-нибудь! Да и ответить мне нечего.

— Я говорила про отца, — нашла я спасение. — Отец готов помочь.

— Отец? — Стив даже притормозил на жёлтом сигнале светофора, хотя мог и проехать. — Твой отец? С какой стати?

— Потому что он хочет, — нагло врала я, не находя другой возможности угомонить Стива. — Ты ведь тоже хочешь помочь просто так.

Я не хотела этой выжидающей паузы, но она получилась сама собой.

— Да, — ответил Стив, тормознув машину подле синего джипа. — Просто так. Сумеешь встать на моё место?

Я отрицательно мотнула головой. Стив отъехал чуть дальше и, включив аварийку, направился к своей машине. Проделав с джипом тот же маневр, он вернулся за руль «Тойоты» и плавно занял освободившееся место. Я вышла из машины и забрала ключи. В полном молчании он довёз меня до дома.

— До завтра, — бросил Стив как-то не очень дружелюбно.

— Я могу не ходить на хоккей, если ты не хочешь.

— Нет, я хочу, — тут же ответил он, не вложив в голос и йоту доброты. — Я поговорю с Амандой завтра. Надеюсь, с землетрясениями покончено. Нам и так хватает встряски.

Да, это уж точно. И я была несказанно благодарна, что Стив не поцеловал меня на прощание.

Глава пятьдесят девятая "Безумное предложение"

Ночью мы долго не могли уснуть, потому что притворялись спящими. Повернись мы на другой бок, поменяй позу, и Морфей бы сжалился над нами. Но обе страшились тишины, в которой слишком громко стучат заведённые тревогой сердца. Мы надели пижамы, оставили на ногах носки, поставили у дивана кроссовки и повесили у двери собранные рюкзачки. И всё, на этом наши тревоги о новом землетрясении закончились. Нас трясло от другого.

Аманда надела непроницаемую маску, но я научилась даже за толстым слоем гипса видеть злость и боль. Стив ударил очень сильно, и, когда я вернулась, его грубость висела непросохшими слезинками на ресницах Аманды. Она думала или надеялась, что я не замечу мутности бирюзовых глаз, если она притворится, что вынимает ресничку, и устроит допрос с пристрастием, заставив меня покраснеть от макушки до кончиков пальцев, которые даже онемели от напряжения. Не выдержав напора, я рассказала то, что с воскресенья упрямо спихивала на Стива.

Аманда неожиданно стойко приняла новость о раскрытии её тайны. Лишь на мгновение опустила ресницы, а потом уже глядела мне прямо в глаза, даже с каким-то вызовом, но не спросила, почему я молчала. К моему счастью. Ужасно не хотелось вновь обсуждать Стива и его просьбу поговорить с Амандой, о которой я умолчала.

— Все равно встреча не была бы радостной.

Аманда отвела глаза, закусила губу и даже шмыгнула носом. Только не от слез. Видать, замёрзла на стоянке.

— Что ты теперь будешь делать? — спросила я осторожно. Слишком тихо, чтобы при желании Аманда могла сделать вид, что не услышала вопроса. Но она решила говорить.