Одна беременность на двоих
Шрифт:
Аманда вернулась к акварелям и игнорировала все мои предложения выйти погулять дальше балкона. Даже если тянет живот, не сидеть же дома до самых родов! Вон сколько беременных в магазинах — у них что, ничего не болит? Только возмущение моё оставалось молчаливым. Озвучь я хоть одну мысль, получила бы простой ответ: Тебе не понять! Да, мне не понять! Не понять…
Аманда вдруг перекинулась на испанские песни и прошустрила, кажется, весь ютюб, ища более-менее понятную лирику.
— Вот, послушай! — включила она на телефоне песню в субботнее
Кроме «Ихо де ля луна» я почти ничего не поняла, и Аманда сунула мне под нос текст: на этот раз героями были цыгане. Жгучая красавица молила Луну дать ей в мужья красавца-цыгана, а та взамен требовала отдать ей первенца. Она одинока, и женщина не может называться женщиной, пока не познала счастья материнства. Девушка рассмеялась в бледное лицо Луны — что же станешь делать ты с ребёнком из плоти и крови, поить его из млечного пути? Но одолеваемая страстью, девушка всё же заключила с Луной сделку, вышла замуж и в положенный срок родила сына — с прозрачной кожей, серыми глазами и белыми волосами. Взбешённый отец выхватил кинжал и заколол верную жену за измену, а ребёнка отнёс на вершину горы… Луна склонилась к младенцу, и тот сразу же перестал плакать. И кто из вас знает, почему луна не всегда полная? Да потому, что ей надо укачивать на своём полумесяце дитя, словно в колыбельке.
Я дочитала текст и прилипла взглядом к чёрной точке. Теперь Аманда боится, что ребёнок будет альбиносом? Я сойду с ума за этот месяц, если каждый день она станет выдумывать новый страх!
— Ну, поняла?
Аманда глядела на меня глазами, полными ожидания, и я даже испугалась, что пропустила что-то то ли в тексте песни, то ли в скудной ныне врачебной информации.
— Что? — спросила я на всякий случай.
— Вот почему дети плохо спят в полнолуние! — выпалила Аманда так громко, словно желала докричаться до соседей.
— Что? — спросила я снова, на этот раз из-за отсутствия в моей голове подобной информации. Откуда мне знать про луну и детей? С тех пор, как Аманда перестала подсовывать мне статьи, я не читала про беременность.
— Здорово как они объясняли необъяснимое в легендах — гены расовые, альбиносов, фазы луны, — перечисляла Аманда, пока я запихивала в рот остатки тоста с джемом. — А ещё говорят, если родишь с утра, ребёнок будет лучше спать ночью, а если ближе к вечеру, то у него сдвинутся фазы сна, и ночью ему захочется бодрствовать.
— Так поэтому кесарево делают с утра?
Я не договорила. И хорошо, потому что Аманда успела уже по-своему истолковать фразу и придумать к ней продолжение, на которое обиделась. Она молчала, но взгляд был достаточно красноречивым, чтобы погнать меня к раковине ополоснуть чашки. Я вновь забыла про перчатки, и порез под пластырем ужасно защипало. Не зная, что делать, я сунула палец под струю холодной воды. Повязка размокла, и я впервые увидела рану при свете дня. Края топорщились бахромой, но внутри всё успело сростись. Через месяц даже научусь сгибать палец, а пока я всё же однорука. Только Аманда не пришла на помощь. Я домывала ложки двумя пальцами. Впереди ещё была субботняя уборка. И была она на мне.
Глава шестьдесят девятая "Чаепитие состоялось"
Чем сильнее хотелось, чтобы день не кончался, тем быстрее я оказывалась дома под печальными очами Аманды, заставлявшими меня чувствовать себя виновной во всех смертных грехах. И больше всего в унынии, которое ныне полностью завладело Амандой. Она отложила кисти и краски, и я понятия не имела, чем заняты её будни. И на прямые вопросы, и на намёки она отвечала стандартными пустыми фразами. Такими же пустыми, как и её глаза.
Дорога с занятий домой теперь была занята обдумыванием возможных тем для разговоров. О чём же мы говорили раньше? Неужели только об учёбе, ведь обе не сплетничали и не делились собственными переживаниями. Да и переживаний собственно никаких не было. До чёртового плюсика на тесте на беременность, а потом? Потом уж точно растущий живот стал единственной темой нашего общения. А вот было ли общение двусторонним, или всё время я пребывала в роли слушателя, вставлявшего междометия, чтобы обозначить непогасший интерес?
А интерес никогда не угасал, я слушала Аманду с раскрытым ртом и глядела на неё круглыми глазами, более круглыми, чем даже её нынешний живот. А теперь… Не произошло чего-то экстраординарного. Просто Аманда перестала со мной общаться. Вернее общение полностью перешло на бытовой уровень. Что поесть? Что купить? Вот я и оказалась в информационном вакууме.
Но сегодня этот вакуум прорвало. Я не успела захлопнуть дверь, как Аманда подлетела ко мне с телефоном:
— Ты только погляди, что эта сумасшедшая сделала!
Я изогнулась змеёй, чтобы рассмотреть фотографию — детская комната, кроватка с одеялком, украшенном жирафиками и слониками, стены в зеленоватом тоне и зверюшки по стенам. Стоп! Это, что ли, комната, в которой я ночевала? Хорошо, что я не успела выпалить «клёво!» Потому что сумасшедшей была, выходит, миссис О’Коннор.
— Стены ведь не в голубой выкрашены! — вставила я робко, поняв, что уклониться от ответа не получится.
— Ты не понимаешь! — всплеснула руками Аманда, да так, что телефон полетел на пол, и я еле успела его поймать.
Конечно, я ничего не понимаю, согласилась я внутренне, протягивая телефон.
— Она спросила меня про комнату, я чётко сказала — нет. Нет, моему ребёнку не нужна отдельная детская. Он будет спать со мной. И вот — она не только сделала ремонт, она ещё купила стандартную детскую мебель, вплоть до кресла-качалки! Она не слышит! Совсем не слышит меня!
И как же вы с матерью в этом схожи! Ты меня тоже не слышишь, а я-то слышу прекрасно, и потому не надо кричать так, чтобы о твоих проблемах знал весь этаж!