Одна, но пагубная страсть
Шрифт:
И тут мы взглянули друг на друга. Мама дорогая, было от чего бабке вопить на всю улицу. Мы же до сих пор в шапках и перчатках, а Ленка еще с окровавленными руками.
Бабка юркнула в подъезд, снабженный домофоном, а доберман остался на улице. Естественно, доберман заинтересовался нами. У нас к нему интерес был вынужденный, и мы еле-еле добежали до соседнего подъезда, успев закрыть дверь перед носом псины. На наше счастье, жильцы здесь о безопасности особо не пеклись и замком не обзавелись.
— И что теперь
— Переодеваться.
Доберман исходил лаем за дверью, а мы торопливо стягивали костюмы. Картины одна страшней другой являлись мне: испуганная бабка, разъяренные соседи и, конечно, милиция.
— Что ты растявкался, придурок? — попробовала вразумить пса Ленка, натягивая джинсы. — Никогда не любила доберманов. Вот зловредная псина! Фазер хотел завести для охраны, хорошо хоть за эту гадость полторы штуки заломили, а папа не дурак, чтобы деньги на ветер бросать. И чего только людям не спится? — с воодушевлением продолжила она. — В такую рань их на улицу тянет. Катька, как мы выйдем? — догадалась спросить она. — Животное ведь не отстанет.
— Придется рискнуть, бабка наверняка ментам звонит.
— Может, пес нас не узнает? Мы же переоделись.
— Он унюхает.
— Давай шмотки здесь бросим, может, он тогда усомнится?
— Нельзя шмотки бросать. Ты что, забыла? Это ж улики!
— Ну, я не знаю…
— Надо рискнуть. Так, на счет «три» открываю дверь…
Я открыла и тут же закрыла. То есть попыталась — зловредная скотина успела сунуть в щель морду с оскаленной пастью. Пришлось дать псу по носу ногой, чтоб закрыть дверь. После этого моего поступка нечего было и думать о том, чтобы подружиться с собачкой.
— Кранты, — запечалилась Ленка. — Сейчас менты приедут, а у нас в рюкзаках вешдоки и краденый ноутбук в придачу.
— Спрячь его в рюкзак.
— Думаешь, поможет? — Она перевела взгляд на грабительский рюкзак и вдруг спросила:
— А деньги там?
— Наверное, — пожала я плечами.
— Давай посмотрим. Тяжелый. — Ленка сунула в рюкзак руку, замерла, а потом взглянула на меня с огнем в очах. — Нет здесь никаких денег. Тут какие-то железки.
— Ты, наверное, плохо смотрела, — заволновалась я.
— Хорошо я смотрела. Можешь сама посмотреть. На кой черт ты волокла эту груду железа?
— Чего ж теперь… И здесь его не оставишь, улика, — вздохнула я.
Ленка тоже вздохнула:
— Катька, давай идею, как выбираться.
— Можно попробовать выбраться на крышу, а оттуда в соседний подъезд.
— Ага. Давай пробовать.
Только мы достигли площадки первого этажа, как ближайшая дверь открылась, и перед нами возник здоровенный дядька лет пятидесяти. Посмотрел на нас с подозрением и спросил:
— Вы чего тут?
— Дяденька, — запричитала Ленка. — Мы от собачки прячемся, она нас не
Словно в подтверждение ее слов доберман утроил усилия. Дядя направился к двери подъезда, а мы укрылись за его спиной. Дверь он распахнул и сказал удовлетворенно:
— Цезарь, нечистая сила, ты чего растявкался? На гуляш пойдешь. Где твоя хозяйка, чтоб ей каждый день зятя в гости ждать?!
Цезарь чудесным образом успокоился, правда, косился в нашу сторону и время от времени рычал.
— Дяденька, вы его подержите маленько.
— Да он смирный, не бойтесь, — ответил дядя, ухватив зверя за ошейник. — Хозяйка-то твоя где?
Мы рысью припустили со двора, а на проспекте едва успели спрятаться за троллейбусной остановкой: к покинутому нами дому катила милицейская машина.
— Бабка вызвала, — пробормотала Ленка. — Катька, бежим отсюда, заметут.
— Куда ты, супермаркет в той стороне.
До супермаркета мы добрались минут за десять, потом еще искали телефон-автомат.
— Я тебя убью! — вдруг заорала Ленка.
— Ты чего, сдурела? — растерялась я.
— Не я, а ты. Дура, твою мать, ментам звонят без карточки!
— Думаешь, только у тебя мозги отшибло? — вздохнула я. — Дай я сама позвоню. Милиция? — заговорила я, услышав мужской голос. — Ограбление на улице Воровского, дом семь или пять, там, где турагентство «Вояж». Есть раненые.
— Ремня бы тебе, — ответил дядя.
— Придурок, адрес запиши! — заорала я и стала набирать номер «Скорой». — Раненые в офисе, срочно приезжайте!
— Адрес? — спросила женщина, как видно, никуда не торопясь. — Не спешите, я записываю. Что случилось? Понимаю, что раненые. Что конкретно произошло?
— Откуда мне знать?
— А мне откуда знать, какую машину посылать? Раненые разные бывают. Их ошпарило, по голове стукнули, или в яму упали, или, может, стеклом порезались?
— Откуда в офисе яма? — удивилась я — Вам лучше знать, что у вас там и откуда.
Я в досаде повесила трубку.
— Как думаешь, толк будет? — со вздохом спросила я Ленку.
Она пожала плечами:
— Кто ж знает.
— А по телику показывают: сразу по машинам, менты с автоматами, эти с каталкой, «мы его теряем»… Может, стоит подумать о смене профессии? — вторично вздохнула я.
— Поздно, — трагически ответила Ленка. — Что делать-то будем?
— Нет у меня уверенности, что эти деятели туда поедут. Может, вернемся и проверим?
— С рюкзаками?
— С рюкзаками, пожалуй, опасно. Давай сначала домой, а потом в офис.
Троллейбусы еще не ходили, и добираться пришлось пешком. Ленка молчала и сосредоточенно терла нос, мне тоже говорить не хотелось, мысли были невеселые. Нажили приключение. Никакого удовольствия, а страху натерпелись. И ребят жалко. Вдруг их вправду убили?