Одна, но пагубная страсть
Шрифт:
— Есть, но лучше бы их не было.
— Ой! — пискнула подруга. — Чего еще?
— Лекарица наша в офисе таблетки свои потеряла. А на них мой мобильный записан.
В трубке, как и в прошлый раз, что-то грохнуло, надеюсь, все-таки не Наташка. Ленка погрозила мне кулаком и зашипела:
— Надо было подготовить.
— Наташка, — позвала я, — ты там как? Извини, что я так сразу, психологи советуют…
— Я эту лекарицу… — заорала Наташка. — Да какой дурак на таблетках телефон пишет? Написала бы сразу адрес. Ой, нет моих сил пережить все это. Она их
— Кабы знать… — ответила я.
— Если в кабинете, так ничего страшного, скажу, мои таблетки. А если…
— Мне сегодня уже звонили, — сообщила я покаянно. — Правда, ничего сказать не пожелали.
— Это не милиция, — еще больше заволновалась Наташка. — Милиции ни к чему звонить и помалкивать.
— А кто тогда? Может, просто номером ошиблись? — решила я помечтать. — Слышат, голос незнакомый…
— А что, если это?.. — начала Наташка" и тут повисла гнетущая пауза.
— Ох, — жалобно сказала я, не вынеся тишины, а Наташка заголосила:
— Я немедленно вылетаю!
— Нет уж, — мужественно остановила подругу я. — Сделаешь только хуже. У меня большой детективный опыт, и я точно знаю: когда дергаться начинаешь, быстрее засыпешься. Так что ты там загорай, а мы посмотрим, что дальше будет.
— Я ничего не поняла, — жалобно заговорила Ленка, когда я убрала телефон. — Если не милиция, то кто тогда звонил?
— Кто-кто, конь в пальто. Таблетки мог найти грабитель.
— И зачем ему тебе звонить? Из-за этих железок?
— А затем, убогая, что мы свидетели ограбления, а свидетели, как известно, долго не живут.
— Ой, как сердце-то защемило, — закатила глаза Ленка. — А у меня и таблеточек нет.
— У тебя? Ни за что не поверю.
Ленка без таблеток никуда, у людей косметичка, а у нее с собой целая аптека.
— Я после этого трагического случая и носить-то с собой ничего не смогу. Катенька, скажи, пожалуйста, что тебе подсказывает твой детективный опыт? Чего нам следует ждать?
— Ну… — Я прикинула и так и эдак, и вышло, что ничего хорошего. — В моих любимых детективах к героине в таком случае наведывались мордастые ребятишки.
— Я не хочу мордастых, — побледнела Ленка. — То есть я бы и против мордастого не возражала, лишь бы человек хороший, потому что у меня простой в любовных делах.
— Должна тебя огорчить, подруга: если так пойдет дальше, любовный простой у тебя затянется лет на пять. Если, конечно, ты не решишь полюбить меня, к примеру.
— Я тебя всю жизнь люблю, — заверила Ленка. — Но у меня же нормальная ориентация.
— Начинай привыкать к мысли, что ее придется менять.
— Катя, а что мордастые? Когда их, по-твоему, ждать следует?
— Буквально с минуты на минуту.
— Да ладно тебе! — отмахнулась она. К подруге постепенно возвращался ее обычный цвет лица. — Откуда они узнают, где тебя искать? Милиция — понятно, а…
— Сгубила тебя классика, — покачала я головой. — Ты в какой стране живешь?
— Сведения о клиентах…
— Уймись, юродивая! — прикрикнула я.
— Катя, может, тебе лучше у меня пожить? Или
— Так они и к тебе придут.
— Ко мне-то зачем?
— Ты моя подруга. У подруг ищут в первую очередь. Устроят допрос с пристрастием…
— А что, если они уже пришли, — Ленка вновь начала бледнеть. — а там фазер. Он же меня за мордастых.., считай, на улицу не выйдешь. Катька, а вдруг они моего папу с пристрастием?
Тут мне стало стыдно.
— Да брось ты, зачем им твой папа?
— Тебе хорошо говорить. Твои-то на гастролях, а мой папа… Поехали скорее ко мне.
Мы побежали к автобусной остановке, по дороге я попыталась вразумить Ленку.
— Может, все не так скверно? Допустим, нашли они таблетки, и что? Номер телефона — еще не повод меня подозревать. Мало ли я кому свой номер телефона даю, и мало ли кто его на таблетках записывает? — Но чем больше я убеждала Ленку не падать духом, тем страшнее становилось самой.
Ленка долго тыкала ключом в замок, прежде чем смогла его открыть. Я к тому моменту тоже так разволновалась, что в квартиру входила с дрожью душевной.
В квартире стояла мертвая тишина.
— Папа, — позвала Ленка.
— Может, он еще на работе?
— Папа! — заголосила она отчаянно. Как бы в ответ из-за двери спальни послышалось невнятное мычание. Мы разом завопили и бросились туда. Я уже видела мысленным взором истерзанного дядю Юру с кляпом во рту, но дядя Юра пребывал в нирване — спал рядом с диваном, сладко похрапывая.
— Слава богу, — перекрестилась Ленка на люстру. — Хоть в одном повезло: запил папа. Теперь ему все мордастые по фигу. И у меня руки развязаны. Как думаешь, за неделю это безобразие с ограблением прекратится? Папа больше недели не пьет.
Порадовавшись, что душевное состояние подруги значительно улучшилось, я вспомнила о ноутбуке, и мы заспешили ко мне. Ленка повертела ноутбук в руках и заныла:
— Жалко-то как выкидывать… Я о таком всю жизнь мечтала.
— Брось врать-то, такие выпускать стали только в прошлом году.
— Ну, возможно, не об этой модели. Катька, а давай его на чердаке спрячем? У вас в доме такой чердак, что там сам черт ногу сломит. Вдруг все уляжется, и мы.., его Диме вернем, чтоб совесть не мучила.
— Лицемерка, — попеняла я, но, если честно, выбросить такую замечательную вещь и у меня рука не поднималась.
Чердак в нашем доме в самом деле представлял собой нечто выдающееся. В том смысле, что такое количество хлама на квадратный метр еще поискать. В детстве мы совершали туда частые вылазки и, бывало, находили нечто ценное: старые пластинки, коробочку из-под марципанов или деда Мороза из папье-маше. Чердак использовала только тетя Сима из тридцать шестой квартиры — сушила там белье, но после того, как белье однажды свистнули, она от этой идеи вынуждена была отказаться. Детишки лазили туда покурить, чем сильно нервировали жильцов, все ожидали пожара со дня на день, поэтому в чердачную дверь врезали замок, а ключ по неизвестной причине доверили моему папе. Вон он ключ, на гвоздике висит.