Одна ночь меняет все
Шрифт:
Притащив из прачечной корзину для грязного белья, я просто махом вывалил в неё содержимое одной из сумок.
– Минус один, - пробормотал и расстегнул молнию на втором чемодане.
Через полчаса я добрался до пакетов с картинами, которые прихватил у Элины. Эти работы я писал, когда гостил у неё несколько месяцев назад. Тётка всё аккуратно упаковала и подготовила к перевозке. Нетерпеливо сдёргивая ткань, я принялся перебирать полотна. На самом деле меня интересовала только одна, конкретная. Нет, не этот жуткий натюрморт. Я с отвращением отшвырнул его прочь.
Тихо посмеиваясь, снова отложил его в сторону, на этот раз чуть аккуратнее. Не он был мне нужен. И не огни ночного Майами, и не виды Брикелл Ки Парка. Но та картина так и не попалась мне, более того, последней шла и вовсе не моя работа.
Нахмурившись, я посмотрел на незнакомый пейзаж. Парк на полотне явно мог примыкать к поместью какого-нибудь английского лорда позапрошлого века. Немного сказочная картинка, я бы мог сказать, что ей даже специально придали этакий элемент нереальности. Но вместе с тем от водной глади озера и светлой мраморной беседки веяло каким-то спокойствием и светом. Природа на картине оживала, благодаря руке неизвестного художника, скрупулёзно выписавшего каждый кирпичик на каменной дорожке, ведущей к бельведеру. Каким образом эта работа попала ко мне?
В доме Элины постоянно ошивались "юные дарования", периодами её студия была похожа на проходной двор. К ней, бывало, приходили целые группы, и тогда она давала интерактивные мастер-классы, как сама их называла. Наверное, этот пейзаж принадлежал одному из её посетителей. Что ж, интересная работа.
Я снова посмотрел на разложенные передо мной картины.
Но где моя "Золушка" в зелёном платье? Где Райли?
Её не было. Улыбнувшись своим мрачным мыслям, я решил, что теперь-то она окончательно сбежала от меня.
24
Утром, по приезду в школу, пока я пробирался к своему первому уроку, рука успела заболеть от количества рукопожатий, а плечо - от массы приветственных похлопываний. Спрашивали, "ну, как там Европа, не смыло?" и "где Лора?" Приходилось объяснять, что мы не были в тех странах, где разразилась череда наводнений, и что Лора появится в школе через пару дней.
Моя девушка осталась дома, поэтому я был освобождён от обязанности извозчика. Она уверяла, что всё с ней хорошо, но, если судить по сиплому голосу, преувеличивала. Я напомнил себе заехать к ней после занятий. Надо забросить кое-какие её вещи, что обнаружились в моих чемоданах, да и просто посмотреть, насколько всё с ней плохо.
Первым уроком шла история.
Внутренне застонав, я ввалился в класс, махнул приятелям, улыбнулся поглядывающим на меня девушкам и поплёлся к своему месту. Опоздал на две недели и, наверняка, остался без партнёра для проектов. Учитель у нас был просто огонь. Помешанный на исследованиях. И групповой или парной работе. Как сложно после каникул включаться в учебный процесс, я ненавидел эти ощущения.
Покидав учебники с конспектами на стол и усевшись за него, я, игнорируя звуки взаимных милований Мика Боннера и Пэм Джойс, расположившихся за два стола от меня, уставился на доску.
Народ постепенно стекался в класс, я рассеянно листал учебник, пытаясь понять, сколько пропустил и как быстро смогу догнать остальных по программе.
Внезапно я почувствовал на себе чей-то взгляд.
Нет, я привык ко взглядам. На меня часто посматривали: исподтишка, игриво или кокетливо. Но это... какое-то иное ощущение. Этот взгляд словно был материален, имел какой-то свой особый вес и энергетику. Может быть, именно поэтому волоски на затылке словно бы наэлектризовались.
Оторвавшись от учебника, я вскинул голову.
И пропал.
Мне даже не надо было напрягать память.
Прошлое настигло меня, воспоминания вернулись вместе с ощущением аромата её кожи, которая сейчас выглядела необычайно бледной, гладкостью её тёмных, как воды залива Дискавери, волос. Они взметнулись и опустились ей на плечи, когда она бездумно провела рукой по шее и затылку. Выразительные глаза распахнулись, ладонь прижалась к груди, лямка рюкзака соскользнула с плеча, на пол посыпались книги.
Чёрт, без сомнения она тоже меня узнала.
И испугалась.
И, кажется, снова развернулась к двери, чтобы… сбежать? Опять?
Я видел руку Боннера, потянувшуюся к ней, и не заметил, как встал. Позабытый учебник улетел под стол. Шаг, другой - я оказался рядом.
Внезапная злость заполнила каждую клеточку моего тела. Хотелось взять Боннера за шкирку и швырнуть в самый дальний угол класса, но она сама отшатнулась от него.
Наши взгляды встретились. Уверен, сейчас выражения наших лиц были зеркальным отображением друг друга. Узнавание, удивление, шок, неверие, раздражение и... Бог его знает, что ещё.
– Ты...
– начал я, но её глаза закрылись, и она начала оседать к моим ногам.
Я еле успел поймать её и, встряхнув, поднять обратно.
– Эй, не сметь падать в обморок, - это прозвучало, чуть ли ни как приказ.
– Я никогда не падаю в обморок, - не открывая глаз, пробормотала она и, опровергая свои собственные слова, тут же обмякла в моих руках.
Рядом верещала Пэм Джойс, из её причитаний я разобрал только два слова: врач и срочно.
Подхватывая Райли на руки, я пинком распахнул уже закрытую дверь класса и вышел в коридор.
Четыре месяца назад Райли показалась мне почти невесомой, сейчас же я с трудом поднял её. Завернув за угол, наткнулся на небольшой диванчик. Опустившись, прижал к себе Райли и дотронулся до её щеки, холодной, как лёд.
Мои пальцы гладили прохладный шёлк её кожи, пока мозг решал, что же делать дальше. Встав, я переместил Райли на диванчик, проследив, чтобы она не ударилась головой о деревянный подлокотник, и присел рядом, упираясь коленом в пол.
– Я сплю, да?
– спросил я сам себя и, не веря в происходящее, покачал головой.