Одна ночь с тобой
Шрифт:
— Джейн, — пробормотал он, вглядываясь в ее лицо с такой настойчивостью, словно искал место для вторжения. — Ты же знаешь, что я схожу по тебе с ума. Я возжелал тебя с тех самых пор, как Маркус женился на тебе.
— Отпусти меня, иначе я позову на помощь.
Он отпустил ее руки, обиженно оттопырив нижнюю губу, чем живо напомнил ей своих дочерей — те поступали точно так же, когда не получали желаемого.
Джейн сделала несколько шагов назад, чтобы между ней и Десмондом оказалось как можно
— Если тебя заботит счастье твоей жены, позволь уверить тебя, что, домогаясь меня, ты не завоюешь ее расположения.
— Я могу дать тебе то, что ты хочешь, Джейн. У тебя снова будет свой дом, красивые платья, свобода, которой ты так жаждешь…
— В качестве твоей любовницы? — Она презрительно фыркнула. — Это похоже на смертный приговор.
— Никто ничего не узнает. Мы будем осторожны и предусмотрительны. — Десмонд помолчал, а потом ткнул в нее пальцем. — Сколько еще ты сможешь влачить существование бедной родственницы, похожей на огородное пугало?
Джейн покачала головой, не веря своим ушам.
— И ты надеешься, что несколько красивых платьев убедят меня в том, что я должна стать твоей наложницей?
— Ну что ж, посмотрим, как скоро ты передумаешь. — Десмонд гнусно оскалился. — Ты все равно будешь моей.
Собрав остатки достоинства, Джейн демонстративно повернулась к дверям.
— Ах да, чуть не забыл, — произнес Десмонд.
Джейн оглянулась на деверя, и от его непривычно-пугающего дружелюбного тона по ее спине скользнул холодок.
— Я взял на себя смелость избавить твой гардероб от разноцветных платьев. Кроме того, я изъял твои драгоценности, поскольку, пока ты носишь траур, они тебе не понадобятся.
Страх холодным комком свернулся у Джейн в животе. Обнаружил ли Десмонд в ее вещах бриллиантовое колье? Она спрятала его, но кто знает, насколько тщательно он обыскал ее спальню?
— Надеюсь, у тебя нет возражений.
Деверь смотрел на Джейн с нескрываемой насмешкой, явно давая понять, что на самом деле ее возражения его совершенно не интересуют. В груди у женщины пробудилась к жизни и начала закипать глухая черная злоба.
Джейн с решительным видом поджала губы. Что ж, она непременно что-нибудь придумает. Она не позволит помыкать ею, загонять ее в угол и ограничивать ее свободу, словно она была существом низшего порядка.
— Добрый день, мистер Найтли.
Грегори быстро обернулся и увидел леди Джулианну, с безмятежным видом сидевшую на скамье под большим дубом.
— Леди Джулианна, — поприветствовал он ее и отвесил изысканный поклон сестре своего нанимателя, с опозданием сообразив, что она не может этого видеть. Еще через мгновение, припомнив, что она обратилась к нему по имени, Грегори поинтересовался:
— Откуда вы узнали, что это я?
— По запаху.
— По запаху? — удивленно переспросил он, подходя к девушке по садовой дорожке и чувствуя, как его губы складываются в улыбку. — Мне что же, нужно срочно принять ванну?
— Нет, что вы! От вас пахнет лимоном, причем почти всегда.
— В этом виновата привычка, которой я обзавелся на борту корабля. Лимонные леденцы помогают не заболеть цингой.
— Вы были на Востоке вместе с Сетом?
— Гардемарином я побывал с лейтенантом повсюду: в Индии, на побережье Африки, в Китае…
Джулианна подалась вперед, и ткань ее корсажа обтянула ее упругие груди. Для такого маленького роста у нее была на удивление пышная грудь. «Как раз такая, которая идеально ляжет в мою ладонь». Грегори поморщился — момент для подобных размышлений был крайне неподходящим — и потер шею. Будучи мужчиной, он не мог не оценить по достоинству этого зрелища, пусть даже и приказывал себе не обращать на сестру Сета внимания и сохранять отстраненный вид. Красота леди Джулианны поразила Грегори, как только он с ней познакомился.
— О войне много писали в газетах, — заметила девушка. — Грязное дело, судя по всему. И к тому же чрезвычайно непопулярное.
— Разумеется. Но при этом какой англичанин захочет остаться без чая? — пробормотал Грегори.
Война была никому не нужна, но все рассчитывали, что их не лишат любимого напитка, импорт которого оказался бы под угрозой, не вступи Англия в войну с Китаем.
— На что это было похоже? — продолжала расспрашивать Джулианна. — Сет редко об этом рассказывает.
— И правильно делает. Война — неподходящая тема для разговора с дамами. Особенно с вами.
— Особенно со мной? — переспросила Джулианна с деланой обидой, изящным, стремительным движением поднимаясь на ноги. Она уставилась в сторону Грегори, и ее взгляд пришелся как раз в область его шейного платка. — Только не говорите, что вы такой же, как мой брат, и считаете меня совершенно беспомощной, неспособной даже вытереть себе нос. — Ее маленькие ручки сжались в кулачки. — Если так, то, боюсь, я закричу.
Грегори растерянно заморгал. Он никак не ожидал, что в этой милой леди кроется такой огонь и в ее душе кипят нешуточные страсти.
Джулианна и впрямь была очень красива и при этом удивительно откровенна, и общение с ней казалось Грегори глотком свежего воздуха. Она ничуть не походила на прочих дам, которые никогда не скажут, что у них на уме, поскольку слишком заняты, говоря то, что полагается, а не то, что им хочется. Не будь Джулианна сестрой Рутледжа, Грегори предпочел бы узнать ее получше.