Одна среди туманов
Шрифт:
Я так резко остановилась, что почувствовала легкое головокружение: так бывает, когда сойдешь с быстро движущегося эскалатора. Только сейчас я заметила поодаль три человеческих фигуры. Они стояли ко мне спиной, словно рассматривая что-то находящееся перед ними, и я несколько раз моргнула, прежде чем мне удалось разобрать, что же именно они там увидели. Только потом я поняла!.. Мое дерево, с которым в моей памяти были связаны самые светлые воспоминания, упало – рухнуло на землю, зацепив угол старого хлопкового сарая. Черные корни беспомощно торчали вверх, земля была усыпана сорванной со ствола корой, и мне сразу показалось – я чувствую в воздухе резкий запах гари, который оставила после
– Бутси! – крикнула я. Мои ноги сдвинулись с места и сами понесли меня вперед, все быстрее и быстрее. Три головы повернулись в мою сторону, а с ветвей поверженного дерева сорвалась в небо еще одна стая черных ворон и с карканьем поднялась в небо. В их голосах слышалась насмешка.
– Бутси!!
Добежав до дерева, я остановилась, тяжело дыша. Трое людей рассматривали меня, а я рассматривала их, причем на всех лицах – на моем в том числе – появилось такое выражение, будто каждый из нас увидел привидение. Никто не сказал ни слова, и я в некоторой растерянности переводила взгляд с одного лица на другое. Мой брат Томми, еще какой-то смутно знакомый мужчина, моя мать Кэрол-Линн. Томми был в мятых джинсах и кое-как застегнутой рубахе, словно удар молнии застал его в постели и он одевался второпях, спеша поскорее выбежать на улицу. Мать, напротив, была в коктейльном платье из тяжелого глазета, в каких ходили в Белом доме во времена президента Кеннеди. В ушах ее болтались серьги с искусственными бриллиантами, на руке поблескивали такие же кольцо и браслет. Эти украшения принадлежали еще Бутси, которая приходилась матерью моей матери: как-то я видела фотографию, на которой моя бабка щеголяла в этом же гарнитуре.
Сейчас Кэрол-Линн смотрела на меня с легким недоумением.
– Вивьен, я, кажется, уже говорила, чтобы ты никогда не выходила из дома без губной помады.
Я удивленно уставилась на нее, гадая, что еще случилось дома за время моего отсутствия, помимо ударившей в кипарис молнии?
Томми немного поколебался, но все же шагнул вперед, чтобы меня обнять. Брат был на десять лет старше, к тому же с тех пор, когда мы виделись в последний раз, прошло еще одно десятилетие, однако и сейчас, в тридцать семь, он выглядел как нескладный, худой подросток, вместе с которым мы росли. Его рубашка была теплой и мягкой на ощупь, и я невольно вцепилась в нее обеими руками.
– Долго же тебя не было, – сказал он без улыбки.
Это было еще слабо сказано, и я попыталась усмехнуться дрожащими губами, но у меня ничего не вышло. Мы оба знали, что его слова вряд ли способны зачеркнуть девять лет моего отсутствия – девять лет, за которые мы даже ни разу не поговорили по телефону и не написали друг другу ни строчки.
– Привет, Томми. – Я набрала в грудь побольше воздуха. – А… где Бутси?
Его взгляд сделался мягким, почти сочувственным, и я поняла, что я потеряла не только эти девять лет, но и нечто большее.
– Ты… тебя действительно давно не было, и… – Он бросил быстрый взгляд на мать, на ее коктейльное платье и туфли-«небоскребы» на неправдоподобно высоких каблуках, а я почувствовала, как у меня холодеет в груди.
Прежде чем я успела что-то сказать, второй мужчина – тот, который показался мне смутно знакомым, – выступил вперед, и я удивилась, как я могла его не узнать. Трипп Монтгомери был таким же высоким и подтянутым, каким я его помнила; у него были короткие русые волосы и карие глаза, которые, как мне всегда казалось, видели больше, чем было доступно всем остальным людям. Сейчас на нем были брюки цвета хаки, рубашка с длинным рукавом и галстук, что окончательно сбило меня с толку. Глядя на него, я гадала, что Трипп здесь делает и ради чего он так разоделся, однако на самом деле я думала вовсе не о нем. В глубине души мне хотелось, чтобы кто-нибудь сказал мне, что все это просто сон и что я вот-вот проснусь в своей постели в старом желтом доме – проснусь от того, что Бутси нежно целует меня в лоб.
– Привет, Вив! – сказал Трипп таким тоном, словно мы только что встретились на моем крыльце перед тем, как идти в школу. На мгновение мне даже подумалось, что, быть может, в этом уголке мира время каким-то образом повернуло вспять и я оказалась в собственном прошлом, где ничего не изменилось и все было по-прежнему. И все же в глубине души я знала, что это невозможно.
– А ты что здесь делаешь? – спросила я. Не то чтобы в данный момент этот вопрос занимал меня больше всего, просто мне необходимо было сказать хоть что-то, чтобы обрести твердую почву под ногами.
Его лицо осталось непроницаемым, и только в глазах промелькнуло что-то похожее на сочувствие.
– Ты просто не в курсе, Вив. Я теперь – коронер графства… – С этими словами Трипп отступил немного назад, так что я смогла увидеть зияющую яму, где еще недавно находились корни могучего дерева. Трава по краям ямы почернела, земля была усыпана щепками и корой… а в самой глубине ямы, словно младенец в колыбели, лежал скелет.
Человеческий скелет.
Мои руки затряслись, перед глазами заплясали яркие точки, но я совладала с собой. Во всяком случае, мне удалось не грохнуться в обморок. Не в силах отвести взгляд, я смотрела и смотрела на белый череп, четко выделявшийся на фоне черной земли.
Только потом я подняла взгляд на Триппа и увидела, что он смотрит на мои руки. У него было такое лицо, словно он прекрасно понимает, что со мной происходит. Впрочем, он всегда знал обо мне все – мне даже не нужно было ничего ему говорить. Но это было давно… Теперь же я попыталась сжать пальцы в кулаки, чтобы скрыть дрожь, но мышцы отказывались мне повиноваться. Яркие цветные точки перед глазами превратились в световые полосы и линии, которые сплетались и расплетались, отчего мое головокружение еще усиливалось. Я как раз пыталась сосредоточиться на лице брата, когда сквозь громкий шум в ушах пробился голос моей матери:
– Ты не брала ключи от моей машины, Вивьен?! Я нигде не могу их найти!
Я снова посмотрела на лежащий в яме череп. На него как раз упали лучи солнца, отчего казалось, будто он пытается со мной заговорить. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут свет перед моими глазами померк, я поспешно зажмурилась и почувствовала, что падаю… но даже сквозь опущенные веки я видела, как сияет и горит белый череп на фоне темной земли.
Глава 2
Аделаида Уокер Боден. Индиэн Маунд, Миссисипи. Июнь, 1920
У каждого человека есть свои тайны. Даже у тринадцатилетних девчонок вроде меня, на которых никто не обращает внимания. Вероятно, люди считают, что мы слишком заняты своими куклами, платьями и днями рождения, чтобы замечать, что жена судьи, которая постоянно сидит дома, частенько проводит время с заезжими коммивояжерами, или что владелец аптеки мистер Причард всегда даст тебе бесплатный леденец, если прийти к нему перед самым закрытием, поскольку к этому времени он успевает так напробоваться лекарства из бутылки, которую прячет в бумажном пакете, что бывает уже не в состоянии отсчитать сдачу.