Одна судьба
Шрифт:
— Люди идут по пути наименьшего сопротивления. С чего ей вдруг усложнять себе жизнь?
Щека Рафа конвульсивно дергается, он чуть погодя кивает.
— Тебя стало клонить в философию, значит хватит и пора домой!..
Он показывает бармену, что Стэну больше не наливать. Кросби нисколечко не обидно за такую навязчивую заботу друга — они давно знакомы и Стэн каждый пропускает тот момент, когда хватит.
— Это пока. Ты погоди. Она очнется.
Раф идет к выходу, оборачиваясь на ходу.
— Отдашь в руки ей и только.
Он
— Чуть не забыл.
— Что это?
Стэн крутит в руках небольшой черный квадрат пластмассы и фольги. До него все никак не доходит что это.
— Флэшка. Хотел оставить себе, но думаю, что не надо.
Конверт на груди Стэна прожигает дыру, не хуже, чем радиоактивное открытие Складовской-Кюрри, но размером с Йорк. Но он держится. Изобретение ученых тоже ведь не сразу убило их. Он отдаст потом, после всего и Алекс сможет убедиться, что Раф не вспыльчивый дурак.
— Чек ведь на ее имя?
Раф не отвечает идет слегка покачивающейся походкой. Он как будто услышал мысли Стэна, подцепил какую-то пьяно захихикавшую девицу, что ту же радостно прижалась к его груди.
— Завтра, в шесть! Не опаздывай.
Раф просто поднимает руку и машет ему, как бы подавая знак, что не забыл, а Стэн думает, что после всего, если все так как говорит Раф она не возьмет их у него.
Алекс стоит в коридоре. На часах три часа ночи. У Стэна не получилось выскользнуть из дома незамеченным. Кэбмен Стэн и вампир Стэн ужасно похожи друг на друга. Один выглядел, как добропорядочный гражданин, ужасно стеснительный и обязательный, другой, как военный, что ответственно, изо дня в день несет тяготы службы.
— Ты выглядишь очень круто.
Стэн усмехается ее словам, в которых звучит неподдельное восхищение. Она подходит к нему и спрашивает: «можно?»
— Так будет интереснее.
Она лохматит его, просто проводит по волосам в противоположном направлении от роста. Веснушки, что делали его ужасно милыми теперь не замечаются. Теперь он жутко привлекательный парень! Нисколечко не милый, если только щеночка ему в руки дать…
— Ты прям Оливер Твист, — Алекс крепко-крепко обнимает англичанина. — Береги себя и передавай ему…
Она отстраняется, отходя в сторону. За это время Алекс успевает привести в порядок и унять задрожавшую губу и подбородок. Она сама все испортила, так что нечего теперь плакать.
— Привет.
Стэйси появляется через несколько секунд. Она так и не сняла халата. От нее вечно пахнет медикаментами, а последнее время все чаще реактивами — тяжело и резко, из ее кармана торчит длинный лист из машины экспресс-анализа. Очень похож на чек из универмага. Ей понадобилось куда больше времени, чтобы понять, что к чему, чем она пообещала Алекс в самом начале.
— Он ждал поцелуя.
Женщина смотрит на нее непонимающе,
— Мы скоро увидимся, — отмахивается она от ее слов.
Их не будет по меньшей мере неделю или две. Смотря сколько остановок, будет делать судно на пути к крайней точке. Но это не ее дело. Но она видела взгляд Стэна — разочарованный на мгновение, а потом сделавшийся, как это бывало обычно — всё понимающим.
— Тебе виднее.
Как Стейси удается совсем не переживать за него? На материке столько чудовищ, что могут разорвать его на тысячи порций для чизбургеров. Он ведь никогда не видел этих тварей и не знает, что они могут из себя представлять.
— Ты ведь тоже не попрощалась с Рафом.
Алекс дергается, останавливаясь. Стейси прекрасно знает, что он не пришел. Зачем было говорить об этом?
— Он не пришел.
— Так ты и не просила его об этом.
Верно. Она эмоциональная идиотка, а Стейси хладнокровная.
Глава 20
Я не стала выглядеть лучше. Меня стало больше. Я смотрю на себя в зеркало и, если бы не светлая одежда наверняка ужаснулась тому какая я худа я и какой большой у меня живот. Пятый месяц, а я выгляжу так словно мне рожать завтра, но зато нет никаких оттеков, внезапно ставшей тесной обуви и поползших черт лица.
— Боже! — говорю я вполголоса, не помышляя о том, чтобы воскликнуть, повысив голос. — Как же я хочу погулять!
Дом исследован вдоль и поперек. Я знаю каждый закуток сада, каждый уголок подвала и чердака. Стейси дала добро на все. Разумеется, речи не идет о том, чтобы выпустить меня на городские улицы. Не уверенна что смогу пройти и пару сотен метров, но черт возьми, как же волнующе пахнет весной! Сквозь выхлопные газы проезжающих мимо машин, далекие ароматы булочных и кофеен приходят запахи дождя и воды с прудов, травы и первых цветов.
— Ты знаешь, что это невозможно.
Последнее слово мы проговариваем вместе. Я оглядываюсь на нее, она садится в плетенное кресло, как была в своем ужасном халате.
— Это просто мысли вслух, а не попытка сбежать или призыв к действию.
Стейси кивает, откидываясь на спинку, подставляя лицо солнечным лучам.
— Как ты себя чувствуешь?
— Схваток больше не было.
Хочется сказать, что слава Богу! Но нет. Я сначала не обратила на это внимание, а потом жутко испугалась — не родов, а их последствий.
«Милая! Тебе нужно немного потерпеть! Еще не время!»
Странно, что не могу сказать ей «нам нужно дождаться твоего папашу!». Думать об этом могу, а вот произнести вслух — нет. Мне нужно чертово согласие Джейка, чтобы он согласился что ребенок его. Увидеть это! В противном случае… Напрасно я испугалась тогда, то была репетиция — не понятно, что продолжающееся в течение нескольких часов.
— Мы же договорились, что я позову.
Стейси смотрит на меня долгим и пристальным взглядом.