Одна судьба
Шрифт:
— Никогда не успеваю сделать это. Ты каждый раз пропадаешь.
— Наверное, очень долго ждешь.
Его грудь тяжело вздымается. Доски косяка трещат под его пальцами. Судя по тому, что от него несет не пивом — он налегал на что-то посерьезнее. Яркие глаза вспыхивают все ярче и ярче. Не будет безумием признаться себе самой, что парень, красив как никогда.
— Дарресон!..
— Раф. Поговори со мной!
Он берется за мои руки, стараясь освободиться от моего захвата. Но у него не получается. Ему придется
— Чуть-чуть?! Потом ты подойдешь к Кросби и предупредишь его не поддаваться моему обаянию, а также скажешь, что не стоит общаться со мной и ни при каких обстоятельствах.
Мне больно. Он разгибает мои пальцы, а я не подаю вида, что мне плохо. Как хорошо я это делаю неизвестно ведь Рафу теперь уже может быть все равно.
— Ведь я чудовище и только и умею, что обижать дорогих мне людей.
— Ты путаешься в показаниях, Дарресон. Вампир и чудовище — это я, а человек — это ты.
По ногам проносится холодный воздух сквозняка. Кросби нашел выход.
— Я не хотела тебя обидеть и не дело вовсе не в том, кто есть кто на самом деле.
Я отпускаю его и тут же хватаю его за шею. Это очень неудобно стоять вот так, но мне придется потерпеть.
— Ты лучше меня, — говорю я, подбирая слова. — Всегда был таким.
Рафаэль выпрямляется, а мне приходится тянуться до него, в конце концов отпустить и просто сложить руки на его плечах.
— Правильным.
Раф всегда был таким, а то, что произошло, между нами, лишь подтвердило это.
— Мне страшно подумать, что когда-нибудь ты оступишься и это случится…
Мгновение промедления, что-то такое происходит с ним. Какая-то мысль приходит в эту невероятно умную голову.
— Ну ты даешь, Алекс! Извиняешься и одновременно плюешь в меня! Я монстр не снаружи, а внутри!
— Из-за меня, — договариваю я окончание фразы.
Я смотрю на хлопнувшую дверь дома, потом оглядываюсь назад, убеждаясь, что осталась на кухне одна, возвращаюсь к почти нетронутому чаю Стэна и допиваю его.
— Нет, чудовище — это я, что извиниться нормально не может.
Глава 19
Прошло уже несколько дней, а я все жду, когда вернется Рафаэль. За всеми заботами Стейси, сборами Кросби и своими собственными делами, что я пытаюсь найти для себя я то и дело смотрю на дверь и прислушиваюсь к тому, что происходит за оградой небольшого особняка.
— Он больше не вернется, — говорю я себе тихо, пытаясь настроиться и не расстраивать больше.
Я все прекрасно понимаю. Я знаю, что добивалась именно этого и все равно хочу увидеть его.
— Помоги-ка мне, Алекс.
Стэн садится напротив меня, загораживая обзор холла. Он не обращает внимание на мой недовольный взгляд, а протягивает стакан с апельсиновым соком.
— Стейси просила передать.
— Тебя
— Я всё слышу! Я пошла в магазин! Скоро буду!
Стэн дожидается, когда закроется дверь, ждет еще несколько секунд, а потом улыбается мне.
— Почти.
Стейси кормит меня так словно на убой. Высокий стакан апельсинового сока — малое из бед. Кошмар в том, что я ем каждые полчаса. Иногда, еще чаще. Это ужасно. В меня все влезает и каким-то образом рассасывается. Шучу, конечно. Челюсть болит ужасно. Стала ли я лучше выглядеть? Ну… По заверениям Стейси чуть-чуть. Мне же все равно. Главное — родить и остаться живой и невредимой.
— С чем тебе помочь? Ты же видишь я занята.
Я показываю ему книжку «Уход за ребенком». Я сейчас нахожусь в разделе с первых дней и до трех месяцев. Все что я могу сказать по поводу прочитанного — я в панике и местами в ужасе.
— По меньшей мере час ты топчешься на сорок второй странице.
— Я медленно читаю! — упорствую я, захлопывая книгу и зажимаю раздел пальцами.
Информация о газоотводных трубках повергла меня в ужас. Бедные младенцы! Моей рыбке тоже не нравятся такие перспективы, все то время что я читала о коликах и газиках она кувыркалась как бешеная и время от времени врезалась мне в руки.
— Ладно тебе вредничать.
Стэн расстилает передо мной карту Нью-Йорка и забирает книжку. Она отправляется к небольшой стопке других пособий для молодых мам, которыми меня обеспечила Настя. Она не любит, когда ее так зовут. Мне же кажется, что это имя делает ее милее, живее, человечнее. Я так зову ее, чтобы подразнить, но совсем немного.
— Что ты хочешь?
Он заинтриговал меня. Я узнаю эти улицы. Больше того — у меня была такая же карта. Значки и баннеры рекламы и те точно такие же.
— Показывай, где жила ты. Где дом этой чокнутой. Ну и все что посчитаешь нужным!
Я показываю. Я рисую найденным полусухим текстовыделителем. Если на минуточку отвлечься, то можно подумать, что все вернулось на круги стоя. Рука с фломастером замирает, я делаю несколько вдохов, прежде чем оглянуться по сторонам.
— Алекс?
Я вижу обеспокоенный взгляд Стэна.
— Все хорошо. Просто я испугалась, что это всё сон. Долго я так просидела?
Его обеспокоенный взгляд мигом пропадает.
— Секунд семь.
— Немного. Но тебе хватило.
— Стейси убьет меня, если узнает, что ты волновалась.
Я раскрашиваю крыши некоторых домов и улицы, улыбаюсь его признанию — главная в их тандеме Настя, а Стэн, он очень мягкий, практически всегда соглашается с ней и во всем.
— Не ходи здесь. Эти дома всегда были закрыты, а здесь обвалился асфальт и ночью из нор вылезают существа. Вообще, постарайся оказаться где-нибудь наверху. Подальше от земли.