Одна тень на двоих
Шрифт:
Сзади его так же плотно прижимала невесть откуда взявшаяся «Газель». Справа был высокий бортик тротуара.
Все. Приехали.
— Заперли? — спросила из-за плеча запыхавшаяся Марта. — Поедем на моей! Пошли. Быстрее!
Размахивая тортом, она добежала до своей «Нивы», проворно забралась на высокое сиденье и запустила мотор.
— Ты не поедешь.
— Поеду, Данилов. У тебя же нет доверенности! Куда ты поедешь? До первого поста?
Она была права, и он знал это.
Оглядываясь через плечо, она сдала
— Данилов, как нам проще всего выехать?
— На Ленинградский проспект, а потом на Волоколамку. Здесь направо, а под светофором по стрелке налево.
— Сейчас, наверное, пробка на «Соколе»…
— Сейчас везде пробки.
— Что он тебе сказал?
— Что все это было только началом. Самое интересное впереди или что-то в этом роде. Сказал, что на этот раз от дома ничего не останется.
— Звони в милицию, Данилов. Уже пора.
— Смотри на дорогу, — сказал он сквозь зубы. — Какая еще милиция! Это дом Тимофея Кольцова, а он сам себе милиция.
— Тогда звони ему. Или его жене. Пусть приезжает их охрана или они сами.
Марта посигналила и бесцеремонно влезла в узкое пространство между двумя рядами машин. Данилову показалось, что она даже растолкала их немного.
Вечерело, и опять пошел снег. В свете фар, упиравшемся в чей-то багажник, косо сыпались белые шарики. Стая птиц упала с сумрачного неба, пронеслась над шоссе и исчезла над стадионом «Динамо».
— Что нам делать, Данилов, — спросила Марта негромко, — ты знаешь? Что нам делать, чтобы совсем не пропасть?
— Найти его, — сказал Данилов, — больше ничего не остается. Или я его, или он меня.
— Ты найдешь?
Он промолчал.
Пока они стоят в пробке, его дом горит. Лопаются стекла. Трещит крыша.
Голос в трубке назвал это «представлением».
— Сегодня ночью убили Сашку Корчагина, — сообщил Данилов, — прямо в офисе. Я не знаю, что он там делал по ночам, но, по-моему, потрошил какие-то базы данных — то ли Центробанка, то ли администрации президента.
— Как убили? — мертвым голосом переспросила Марта — Совсем? До смерти?
— Может, он думал, что он компьютерный гений? Или передач каких-нибудь насмотрелся? Он сидел за компьютером, пришел человек, увидел его и убил. Ударил по голове. Человек пришел за моей записной книжкой. Помнишь, ты говорила, что у каждого настоящего горца должен быть меч, а я сказал, что у меня есть блокнот. Он пришел за моим блокнотом. Откуда он знал про него? Я писал всегда один. Или с тобой. Ты никому не рассказывала… обо мне?
— С ума сошел, Данилов?
— Из моей квартиры пропали крошки янтаря, которые я подобрал в доме Кольцова. Кто и когда их взял? Откуда узнал, что они в шкатулке? Почему не взял шкатулку целиком?
Данилов вдруг осекся и замолчал, и Марта, на миг отвлекшись от темной дороги, на него взглянула. И не стала спрашивать — что с тобой, Данилов?
Когда они свернули с пустынного Рижского шоссе, было совсем темно.
Метель усилилась, и Марта сразу сбросила газ. Под колесами был снег, с двух сторон лизавший узкую шоссейку, а по бокам лес. Ни огонька, ни просвета.
— Никакого зарева нет, — настороженно сказала Марта. — Может, он пошутил просто?
— Нам не видно, потому что у нас фары. — Данилов отстегнул ремень и потер перчаткой стекло. — Там, куда свет не достает, нам ничего не видно.
Марта посмотрела в зеркало заднего вида. Освещенное многополосное шоссе пропало за поворотом, и их как будто отрезало от окружающего мира, устойчивого, привычного, нормального, в котором по шоссе едут машины, светятся огоньки заправки и в любую минуту можно вернуться домой.
— Данилов, позвони охране Кольцова!
— Я уже звонил Катерине. У нее телефон не отвечает, а никаких других телефонов я не знаю.
Марта переключила свет с «ближнего» на «дальний» и резко нажала на тормоза. Данилов ткнулся носом в панель.
— Ты что?!
Поперек дороги лежало дерево. До него было метров пятьдесят. Оно было тонкое и не слишком внушительное, но объехать его было нельзя.
Марта посмотрела на Данилова.
— Не нравится мне все это, — пробормотал тот и открыл дверь.
— Нет, — быстро сказала она и схватила его за руку, — не выходи, Андрей!
— Мы не проедем, — он вырвал руку, — кругом сугробы. И даже «Нива» через дерево не перелезет. Я оттащу.
— Не выходи!
— Марта, нам нужно доехать до дома.
Мотор урчал, метель заносило в распахнутую дверь, тьма вокруг была плотной и угрожающей. За расширяющимся снопом света ничего разглядеть было нельзя.
Данилов выпрыгнул из машины — длинное пальто развевалось, как в фильме ужасов. Марта напряженно и пристально смотрела на него, почти прижавшись носом к лобовому стеклу.
Вот он прошел полпути. Вот две трети. Вот дошел до темного ствола и нагнулся. Марта перехватила руль.
Внезапно сзади вспыхнули фары и, отразившись в зеркале, ударили ей по глазам. Она зажмурилась и закричала что было сил:
— Андрей!!!
Вместе с ее криком близко хлопнул выстрел, негромко и очень страшно.
Потом еще один.
Марта видела, как Данилов зачем-то встал на колени, а потом уткнулся лбом в дерево. Очень медленно, как будто не хотел этого, но ему пришлось.
— Андрей!!
Не понимая, что делает, она что есть силы вдавила газ, машина прыгнула вперед и оказалась рядом с Даниловым. Ее занесло, и распахнутая дверь задела его по плечу. Он поднимался, держа правую руку в левой, как будто это была не рука, а что-то чужое и лишнее.